По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России

Опочки касается один из любопытных исторических фактов, вызвавших множество противоположных мнений и окончательно не разъясненных. Вопрос идет об очень хитроумном способе самозащиты, имевшем место при нападении Витовта Литовского в 1442 году. На помощь опочанам Псков прислал только 50 человек; главная помощь заключалась в ехидстве осаждаемых. Еще до прихода неприятеля, перед входом в крепость, повешен был ими на веревках тонкий мост; когда осаждающие взбежали на него, осаждаемые подрезали веревки, мост рухнул, и видимо-невидимо врагов попадали на острые колья и добиты из крепости каменьями и бревнами; после этого разразилась великая буря, так что сам Витовт, будто бы обхватив руками шатерный столб, в ужасе вопил: «Господи, помилуй!» и испуганный отступил. Карамзин, Татищев, Щербатов, Погодин, Соловьев придерживаются разных мнений: одни признают местом крушения моста Опочку, другие Псков, и, вероятно, тут всегда будет некоторое сомнение. Насколько витовтовские нашествия были беспощадны, видно, между прочим, из расправы его с соседними Коложо и Воронечем: «Витольд овых изсечи, а иных поведе в свою область. А всего в полон взято 11 тысяч мужей и жен, и детей. А под Воронечем городом наметаша рать мертвых детей две ладьи. Не бывало пакости таковой, как и Псков стал». Эти «две ладьи» мертвых детей — какая картина! И зачем они понадобились Витовту?

Как лежала Опочка на пути Витовта, так лежала она и по пути войск Константина Острожского и Стефана Батория, но вообще отделывалась довольно дешево, хотя след литовского простреливания имеется налицо на чудотворной иконе Спасителя, причем остается неразрешенным, в которое именно нападение Литвы совершено чужеземцами это святотатственное деяние? Много чтимых образов на Руси, начиная от Соловок, несут на себе следы участия их в боях, и раны эти всегда вызывали бодрость и стойкость в защитниках земли Русской. Относительно времени поранения опочецкой иконы высказано определенное мнение очень любознательным местным летописцем — Леонтием Травиным. Этот Травин родился в 1732 году от дворового человека графа Ягужинского и написал собственноручную автобиографию, начинающуюся 1741 и кончающуюся 1808 годом; писана она, говорит Травин, им, «уроженцем из бедного состояния родителей происшедшего в достоинство благородства», — он умер провинциальным секретарем, — «писана для сведения и пользы потомкам ево» и касается различных обстоятельств и приключений его самого и жены. Как автобиография, так и исторические сведения об Опочке, собранные Травиным, не лишены интереса; по его мнению, икона прострелена Константином Острожским в 1426 году.

Эта чудотворная простреленная икона, хранящаяся в Спасо-Преображенском соборе, в особой божнице, направо от входа, одна из святынь города; другая — это чудотворная икона Опочецкой Божией Матери, называемая в просторечии Себежской, принесенная или возвращенная из Себежа, вероятно, в 1634 году и находящаяся в том же соборе; в сказаниях о чудесах этого образа много раз поминается об исхождении слез из обеих очей Богородицы.

Обе иконы совместно совершают ежегодно крестный ход к Святым Горам, для чего выступают из Опочки в восьмую пятницу по Пасхе и возвращаются на одиннадцатый день. Существованию того крестного хода теперь уже двести лет; причина его возникновения неизвестна. Эти странствия икон переживают у нас города и те городища, в которых зародились; например, в Ярославле обходят крестным ходом доныне по тем местам, где некогда стояли несуществующие более стены, то есть фактический крестный ход совершается, если можно так выразиться, по очертаниям призрака.

Хотя история Опочки особенного интереса не представляет, но Травину, которого только что назвали, предшествовал в описании Опочки и её уезда некто Замыцкий — в 1562 году, а в 1849 окончил свой труд собрания документов о городе, до начала XVIII века, Иван Бутырский. «Я сделал, что мог, пусть сделают лучше люди, опытнейшие и искуснейшие меня», — писал последний в конце своей работы, и нельзя не признать, что это внимание скромных местных людей к своей старине, как бы незначительна она ни была, достойно уважения и могло бы служить примером очень многим гораздо более значительным городам. Любопытно сведение, сообщенное Бутырским о том, что в Опочке имелись свои посадники; ни в псковской летописи, ни в истории княжества Псковского об этом факте не говорится; но еще недавно на здешней иконе Спасителя имелась дощечка, свидетельствовавшая о существовании таковых, и называла, даже, нескольких по именам.