По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России.

Невдали от памятника высится незатейливой архитектуры с башенкой фасад бывшего большего дворца, в котором неоднократно останавливался Николай I; теперь в нем помещается городская дума. Лестница, коридоры, комнаты думы не велики, душны, темны и, как должно думать, вовсе не соответствуют светлым намерениям живого персонала, их одухотворяющего. Значительно ветх обликом своим видный с площади католический костел, напоминающий готические мотивы, — одно из крупнейших зданий северо-западного края, основанный в XV веке; он принадлежал монахам Августинского ордена; в нем девять алтарей.

На пороге истории Ковны, как города, высится мифическая личность Конаса, праотца литовских князей, и 1030 год. В переулке, вблизи православного собора и городской больницы, сохранился старинный дом с фронтоном, на месте которого, говорить предание, стояло капище Перуна. Говорят, будто еще в тридцатых годах нынешнего столетия в музее варшавского общества любителей наук сохранялась статуэтка Перуна, найденная в этом здании замурованной в стену графом Коссаковским. Сведение очень любопытное, но вполне мифической окраски.

Несомненные исторические цифры для Ковны начинаются с XIV века: тут уже существовали укрепления. Расположенная при слиянии Немана и Вилии, воспетая Мицкевичем, Ковна, один из древнейших литовских городов, постоянно в течение столетий служила яблоком раздора между Литвой и крестоносцами балтийского побережья. Военное и торговое значение её сливается воедино в XVI и ХVII столетиях; здесь имелись фактории: голландская, английская, прусская, шведская и венецианская, с оборотом в один миллион дукатов. В военном отношении Ковна занимала не менее видную роль. Развалины древнего замка и поныне видны при впадении Вилии, — их называют замком королевы Боны. так это или нет, — решить трудно; но верно то, что балтийские рыцари, разрушив в 1362 году замок, построили в 1384 году новый. Место для этого замка было уступлено немецким рыцарям, на протяжении семи верст в окружности, Витовтом, в мае месяце; считая этот пункт чрезвычайно важным, рыцари в течение шести недель воздвигли укрепление, причем работой было занято 60.000 человек и 80.000 лошадей. Эти цифры очень красноречивы для определения военного значения Ковны в былое время; замок назван «Ritters-Werder»; для полной недоступности он отделен каналом, соединявшим Неман с Вилией, так что стоял на острове. Уже в октябре того же года замок взят обратно Ягайлой, причем прибывший на помощь к рыцарям магистр Конрад Валленрод (имя которого сделалось программой в поэме Мицкевича) отражен. Этот момент — один из множества в истории Ковны, то и дело переходившей из рук в руки и игравшей незавидную роль мячика. Кирпичные кладки развалин башни и стен обрамляют теперь здание католической семинарии, переведенной сюда Муравьевым, для более удобного за ней наблюдения, из местечка Ворна.

Не останавливаясь на перечне всех судеб, касавшихся Ковны, необходимо напомнить, что по третьему разделу Польши в 1795 году жмудские земли, то есть Ковенская губерния, отошли к России. Входя в состав наместничества, а затем разных губерний, Высочайшим указом, данным сенату в 1842 году, город стал центральным пунктом новой губернии, Ковенской, которая и открыта в 1843 году, в составе семи уездов.