По силам только профи

После такого ответа Анна вообще перестала что-либо понимать. Егоров, видимо, тоже, потому что после секундной паузы спросил:

– То есть мужчина и девушка приехали сюда на машине, и все время, пока находились в ресторане, шофер ждал их на стоянке?

– Ну.

Охранник снова кивнул, а Анна и Егоров переглянулись и одновременно спросили:

– Что за машина?!

– «Мерс».

Вспомнив скользкого водителя «Мерседеса», который во время разговора с Егоровым буквально раздевал ее глазами, Анна покачала головой. Оказывается, Павел Мухин любитель не только стройных женских ног, но еще и занимательных историй. Интересно, что из рассказанного им правда, а что ложь? И что думает обо всем этом Егоров? Но когда Анна взглянула на Егорова, он вновь удивил ее: усмехнулся и сказал:

– По-моему, самое время выпить кофе.

* * *

– Ой! А я уж думала, вы не вернетесь, – обрадовалась подлетевшая к столику официантка.

Хотя ее слова адресовались обоим, смотрела она только на Егорова. Анна презрительно хмыкнула. Ее так и подмывало спросить у девицы, строит ли она глазки всем мужчинам или только старшим офицерам госбезопасности. На этот раз официантка старалась напрасно. Егоров был так занят своими мыслями, что попросту не заметил, а может, сделал вид, что не заметил ее призывного взгляда. Не притронулся он и к кофе, который она поставила перед ним. Официантка покрутилась еще немного возле столика и ушла. Скатертью дорога. Наконец-то стало можно откровенно поговорить.

Анна придвинулась к Егорову.

– Андрей Геннадьевич, получается – Мухин врет. Но зачем ему скрывать, что он привез своих пассажиров сюда?

– Чтобы никто не узнал, куда он отвез их отсюда.

Егоров вынул сигареты, хотел закурить, но спохватился и виновато взглянул на Анну.

– Курите, курите, – великодушно разрешила она и улыбнулась. Так трогательно выглядела его молчаливая просьба.

Егоров с наслаждением затянулся сигаретой и продолжал:

– Непонятно другое: зачем весь этот спектакль с фальшивым опьянением понадобился самому… Пиночету.

Последнее слово он произнес, глядя куда-то Анне за спину. Она поспешно обернулась. На пятачке, перед украшенной пушками эстрадой, нескладно танцевал, а точнее, кривлялся молодой, но уже располневший мужчина со съехавшим набок галстуком и выпроставшейся из брюк рубашкой. Вместе с ним выгибалась ярко накрашенная девица древнейшей профессии. Но не эта кривляющаяся пара привлекла внимание Егорова, а столик, который они только что покинули. Вернее, то, что в данный момент там происходило. Оставшаяся за столиком вторая девица, коллега первой по ремеслу, потрошила мужской бумажник, очевидно, принадлежавший снявшему их кавалеру. Вынув оттуда солидную пачку купюр, она сунула их куда-то под подол своего платья, не иначе как под резинку трусов, а похудевший бумажник вложила во внутренний карман висящего на стуле мужского пиджака. Анна сочувствующе взглянула на беспечно танцующего простофилю, получившего очевидный урок того, как опасно напиваться в незнакомой компании. Но что так заинтересовало в этом, в общем-то, заурядном происшествии Егорова? Анна повернулась, чтобы задать ему этот вопрос, но не успела. Егоров вынул сотовый телефон и, соединившись, тихо, но отчетливо сказал в микрофон:

– Полковник Егоров… Пришлите оперативно-следственную группу к плавучему ресторану на Бережковской набережной.

Отдав распоряжение, он залпом допил кофе, оставил на столе деньги и, поднявшись, протянул Анне руку:

– Пойдем. Подождем наших на улице.

Конечно, жалко было оставлять целое блюдо с фруктами, но не пропускать же самое интересное.

По дороге к выходу Егоров остановился возле метрдотеля.

– Сейчас сюда приедет оперативная группа. Вам нужно будет рассказать следователю то, что вы рассказали мне…

Метрдотель обреченно кивнул. Даже под слоем грима стало заметно, как побледнело его лицо.

– И еще, – продолжал Егоров. – Скажите девушкам за вторым слева от эстрады столиком, чтобы они вернули своему спутнику деньги, которые вытащили у него из бумажника.

Метрдотель кивнул во второй раз.

Больше Егоров ни с кем говорить не стал. И слава богу! Анна уже не могла дождаться, когда можно будет задать ему свои вопросы, и как только они ступили с трапа на твердую землю, спросила:

– Андрей Геннадьевич, что вы поняли?!

– Снотворное.

– Что?

– Снотворное, – повторил Егоров. – Пиночет не прикидывался пьяным. Его элементарно отравили. Собственная подружка сыпанула ему в бокал клофелин или еще какое-нибудь снотворное. А когда он «захмелел», вывела его на улицу, где их поджидал ее напарник Паша Мухин.

– Отравила? – недоверчиво переспросила Анна. Не хватало воображения представить Пиночета отравленным. – Но зачем?

Егоров усмехнулся:

– Все за тем же! Чтобы завладеть содержимым его бумажника, где, как я полагаю, денег было гораздо больше, чем в портмоне сегодняшнего толстяка из ресторана… А это у тебя что?

Вслед за Егоровым Анна взглянула на свой локоть.

– Да это я о штурвал ударилась, когда мы внутрь заходили. Неужели блузку порвала?! – испугалась она.

– Да нет.