По следам Александра Великого

Ну что ж, поколесил я изрядно по родной стране… Хотя, конечно, чем больше времени я провожу в северных штатах, тем больше прихожу к мысли, что люди здесь совсем другие. Они совсем не похожи на нас, южан. Я, конечно, и раньше бывал в Бостоне, и в Нью-Йорке, но география моего пребывания практически всегда ограничивалась портовыми районами и матросскими кабаками, и поэтому я мало знал про то, что находилось за этими местами.

А оказалось весьма презанятно. Да, мне повезло в Бостоне, где я познакомился с Эндрю Адамсом, ставшим моим другом. И тем более в Нью-Йорке, где я нашел Джона Мартинса. Но Мартинс – русский, хоть и прожил столько лет в штате Нью-Йорк. А вот почти все остальные тамошние обитатели казались мне намного более зацикленными на выгоду и намного менее на дружбу, чем жители Чарльстона или, например, Саванны. Даже Балтимор, хоть и расположен на юге, но его близость к северу явственно ощущается.

Впрочем, и каждый крупный американский город, даже на севере, имеет свою окраску, и, как ни странно, те бывшие английские агенты, с которыми я там встречался, как правило, соответствуют той окраске. Эндрю Адамс в Бостоне – торговец, занимающийся импортом из Англии. А в Нью-Йорке человек по имени Джастин Чейз, которого мне назвали в Лондоне, оказался местным банкиром.

Нью-Йорк всегда был одним из центров торговли с Европой, и именно там банковское дело было самым развитым в Америке – нужно же кредитовать торговлю. Как ни странно, бостонские банки тоже существуют, но там намного сложнее получить кредит, да и все операции идут со страшным скрипом. Так мне, по крайней мере, рассказал мистер Чейз.

– Мистер О‘Нил, видите ли, мне все равно, кто нами правит – президент в Филадельфии – пардон, теперь в этом новом городе, Вашингтоне, не знаю уж, приживется ли эта столица – или король в Лондоне. Главное, чтобы они не мешали нам зарабатывать деньги. И при англичанах, скажу вам честно, было с этой точки зрения лучше – Лондон далеко, и мы могли делать, что хотели. И именно через нас шло финансирование торговли с метрополией. Так что мы только потеряли от этой никому не нужной революции.

– Так уж и никому? – усмехнулся я тогда.

– Господам конгрессменам и сенаторам, полагаю, да. И только.

Чейз был готов и дальше работать с Лондоном, но только в обмен на конкретные материальные блага. Так что я пообещал довести эту информацию до моего начальства в Лондоне, и мы остались вполне довольными друг другом. Кроме того, что он меня даже не накормил – стаканчик довольно-таки скверного виски не в счет.

Человек в Филадельфии, как оказалось, умер еще во время эпидемии желтой лихорадки в девяносто третьем году. Так что я, взглянув на колыбель независимости и бывшую столицу, в тот же день отправился дальше, в Балтимор, благо туда было совсем недалеко. Я мог, конечно, попытаться найти кого-нибудь, кто бы снабжал Лондон информацией, но зачем? Такого задания у меня не было, да не очень-то этого и хотелось.

Наконец-то я приехал в место, где чувствовал себя почти дома. Конечно, Мэриленд – это не Южная Каролина, но все равно люди здесь больше похожи на тех, среди которых я вырос. В Балтиморе первым делом я встретился с Мартыновым – он успел обо всем договориться насчет русских клиперов и насчет найма команды. И мы с ним распрощались – он вернулся в Нью-Йорк, а я продолжил отрабатывать свою легенду и походил по кораблестроительным конторам. Как оказалось, никто не хотел даже думать о постройке кораблей для «тирании», как здесь нередко отзывались об Англии. Все-таки Балтимор – город южный, и они помнят войну за независимость и причины, по которым она началась.

Оставалось посетить Джереми Бенсона, последнего из агентов, которых мне было задано навестить. Как оказалось, он еще в конце прошлого года переехал в новую столицу, до которой и было-то всего около сорока миль. И я подумал, что надо бы отработать и этот вариант. Пришлось мне отправиться в Вашингтон.

Я помнил, что в 1790 году Конгресс принял закон, согласно которому новая столица будет располагаться на обоих берегах реки Потомак между Вирджинией и Мэрилендом. Территория в форме квадрата со стороной в десять миль была выделена этими штатами и получила наименование округ Колумбия. На тот момент большая часть этой территории была практически не заселена, и там располагались лишь два маленьких городка, Джорджтаун с мэрилендской стороны и Александрия с вирджинской[27]. Сама же новая столица была основана на северной – мэрилендской – стороне реки, приблизительно в центре нового округа.

Построена она была по планам архитектора Пьера-Шарля Ланфана. Ланфан родился и вырос в Париже, но отправился в Америку во время Войны за независимость вместе с генералом Лафайетом, у которого он служил военным инженером. В отличие от своего шефа, Ланфан решил остаться в Америке, и его проект новой столицы победил на конкурсе, объявленном Конгрессом, и был в общих чертах принят. Поговаривают, что он так и не получил денег за свой проект[28].