По следам Александра Великого

– Ты правильно сделал, что пришел ко мне, – успокоил я Германа. – Пану Казимиру сейчас трудно, и ты просто обязан помочь тестю. Ведь в один прекрасный момент терпение у него лопнет, и он пришибет кого-нибудь из своих бывших приятелей. Ну и загремит на каторгу. А вам это надо?

Я предложил «сладкой парочке» не переживать, а пана Казимира пригласил заглянуть ко мне, чтобы поговорить с ним о том, что ему делать дальше.

И вот старый шляхтич сидит напротив меня. Он взволнован, хотя и не показывает это. Но частое употребление польских слов и усиленная жестикуляция говорят о том, что ему не по себе.

Предложив выпить за встречу, я стал осторожно выпытывать у Каминского, что он намерен делать дальше.

– Пан Базыль, – вздохнул он, – я не знаю теперь, куда мне податься. Воевать я уже не могу – годы и здоровье не те. Да и нет теперь ни Польши, ни польской армии. Наняться во французскую армию и отправиться с ней на край света, чтобы помереть от копий черных дьяволов и желтой лихорадки где-нибудь в Санто-Доминго – это не по мне.

– А в русской армии вы не хотели бы послужить? – осторожно спросил я пана Казимира.

– Пан Базыль, я боюсь, что мне тогда придется воевать со своими земляками. Ведь, как я понял, поляки не смирятся с тем, что Польши больше нет на карте мира. У нас теперь часто поют «Мазурку Домбровского»:

Jeszcze Polska nie zginęła,
Kiedy my żyjemy.

Co nam obca przemoc wzięła,
Szablą odbierzemy.[37]

– Петь – это хорошо, – кивнул я. – Только, пан Казимир, скажите мне как на духу – вы сами-то верите, что Польша когда-нибудь снова станет «от моря до моря»? И не эти ли беспочвенные мечты довели ее до нынешнего состояния? Впрочем, давайте вернемся к вашим делам. Как я понял, вы неплохо разбираетесь в лошадях. Нашим хлопцам вскоре предстоит большой поход, причем большей частью в конном строю. По некоторым причинам, о которых я пока не буду вам говорить, они не очень хорошо держатся в седле. Их надо тренировать и обучать ухаживать за кониками. Словом, надо сделать из них хороших кавалеристов. Не могли бы вы стать их наставником в этом деле?

Пан Казимир задумчиво покачал головой.

– Пан Базыль, ваше предложение мне понравилось. Я вот только боюсь, что не справлюсь с обучением ваших людей. Они и без того прекрасные воины.

– Думаю, что справитесь. Кроме всего прочего, вы будете часто видеться с дочкой, зятем. Да и гроши вам не помешают. Ведь так?

– Хорошо, пан Базыль, я согласен! – воскликнул Каминский. – А насчет вашего похода – если что, я готов поучаствовать в нем в качестве волонтера. Надеюсь только, что мне не придется сражаться со своими соотечественниками…

– Там, куда мы отправимся, поляков нет. Так что совесть ваша будет чиста. Значит, по рукам?

– По рукам. За это стоит выпить. Пан Базыль, налейте вашего замечательного вина. Давно я не пил ничего подобного…

6 сентября 1801 года. Французская республика, Лион. Капитан Казбек Бутаев, РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области

В Лион мы прибыли вчера поздно вечером. Поль, имея, видимо, соответствующие инструкции, доставил нас в гостиницу, которая находилась и не в центре Лиона, но и не на его окраине. Видимо, ее услугами часто пользовались люди Савари. Во всяком случае, здесь никто не надоедал нам лишними расспросами. Всех просто записали в книгу приезжих, поверив на слово в те данные, которые продиктовал им Поль, после чего вручили ключи от номеров.

Мне и Лукину предоставили одноместные номера, небольшие, но достаточно уютные. По дороге мы успели сдружиться с этим добродушным силачом и перешли с ним на «ты». Конечно, я бы предпочел разделить номер с Беатрис, но мне не хотелось компрометировать девушку. Как будут развиваться наши взаимоотношения, бог весть; если все пойдет, как я задумал, то после оформления брачных отношений у нас будет достаточно времени для интима.

Лион мне понравился. Перед революцией он был вторым по величине после Парижа городом во Франции, население которого превышало сто тысяч человек. Лион славился своими шелковыми тканями, которые пользовались большим спросом во многих странах Европы. Но, после восстания роялистов в 1793 году, город был взят штурмом республиканскими войсками, стены его разрушены, а Лион решено было снести, переименовав его развалины в Виль-Аффранши (Освобожденный город). Но, к счастью, этого не произошло. Правда, прибывшая из Парижа «Чрезвычайная комиссия» во главе с генералом Преси развернула широкомасштабный кровавый террор против «неблагонадежных лионцев». Людей безжалостно гильотинировали и расстреливали картечью из пушек. Всего, по данным «Чрезвычайной комиссии», одним из членов которой был Жозеф Фуше, было казнено около двух тысяч человек. Впрочем, точное количество жертв террора неизвестно.