По следам большой смерти

Заслушали министра путей сообщения. Он заверил, что в январе на линию встанут еще десять отремонтированных паровиков и откроется регулярное сообщение с Курском, Липецком и Воронежем. Не успел смолкнуть радостный гул, как министр запросил втрое больше ресурсов, чем в прошлом году для покупки украинского и польского угля. Кроме того, большая часть пути требовала немедленного ремонта, и президент выбил у Качальщиков разрешение на запуск завода чугунного литья. Намеревались восстановить одно из удаленных уральских производств, чудом сохранившееся после походов Хранителей. Дело было за Думой - отрядить туда рабочих и выделить сотни гужевых подвод для бесперебойной подвозки материалов. Первые рельсы планировали отлить из сломанных старых; по оценкам, их должно было хватить на ближайший год. Никто из депутатов не имел даже отдаленного понятия о правилах разработки месторождений, но в кулуарах прошел слух, что президент за большие деньги приглашает геологов из Англии…

После таких вложений казалось, что деньги в государстве закончились, но тут Кузнец опять всех удивил. За какие-то полчаса отыскались несколько мощных источников финансирования, и близкие к Зимнему депутаты настояли на принятии новых законов.

Оттолкнувшись от хитрого Торгового кодекса, который никто толком не читал, государство за семь минут монополизировало внешнюю торговлю, а также утроило цену лицензий на производство и продажу всех видов спиртного и табака. За лицензиями предстояло ехать в Питер, в канцелярию президента.

И деньги везти туда же.

Следующим шагом лихо утроили поборы с кабаков, игральных и публичных домов. В зале поднялся шум: бывалые "ходоки" вслух подсчитывали, во сколько же теперь обойдется продажная любовь. Глава Счетной палаты порадовал, что на эти деньги удастся снарядить четыре полка грузинских наемников.

Самым неприятным, как и на прошлом съезде, стало дальнейшее обсуждение земельного вопроса. Вводилось понятие излишков, о которых раньше никто не задумывался, и за излишки предлагалось платить. Народ обсуждал новость столь бурно, что охране пришлось разнимать несколько драк. Смирились, после того как поднялся патриарх и напомнил о верности Отчизне, о клятве, которую давал каждый депутат в соборе, перед тем как занять свое кресло. Раздались, правда, голоса, что во многих удаленных хозяйствах просто не водятся наличные деньги, но Налоговая палата согласилась принять налог натурой…

Когда главный статистик озвучил сумму налога с сотки, она показалась всем столь смешной, что про распри быстро забыли. А грамотный Рубенс взял бумажку, умножил в столбик и обалдел. Получилось, что из этих копеек с миллионов гектаров соберется сумма вдвое большая, чем все расходы на армию…

Отвратительные новости приходили весь август из южных губерний. Только к ноябрю пошла на спад эпидемия холеры - и то после того, как кордоны начали расстреливать всякого, кто приближался к карантинным зонам…

Под финал президент оставил хорошую новость. Собственно, новостью это давно не было, но следовало озвучить на высшем уровне.

Мамочки перестали зарабатывать деньги на вынашивании и продаже детей.

Со всех концов страны доносили о том, что молодых мужчин, не способных иметь детей, еще много, а вот женщины рожают почти все. Наверное, то же самое происходило не только с русскими, но и за границей. Однако президент счел необходимым поздравить депутатов с большой победой на демографическом фронте. По самым скромным оценкам, за пять лет население увеличилось вдвое и продолжало расти бешеными темпами. Даже холера и прочие инфекции не могли остановить вал деторождении.

Человечество потихоньку выздоравливало.

Губернатор Рубенс глядел на всеобщее ликование и вспоминал, какие драки разгорались во времена его молодости за каждую мамочку и сколько коров получал он лично за короткое удовольствие с чужими женами. Он вспоминал, как стреляли во всякого, кто появлялся в Питере без респиратора, и как лихо коммуны воровали друг у друга отцов.

Он подумал, что должен испытывать радость вместе со всеми, а вместо этого горюет о золотых денечках…

Видавший виды Миша Рубенс никак не мог привыкнуть, что Питер отодвинут на второй план, а дела решаются в масштабах огромной страны, точных границ которой никто не представляет. Спустя полчаса после начала вечернего заседания у Рубенса начала кружиться голова, а еще полчаса спустя он готов был проголосовать за что угодно, лишь бы ему прекратили вдалбливать в уши все эти цифры.