По следам большой смерти

Коваль уже не слушал, он бежал со всех ног, едва не обгоняя скачущего тигра. Чингисы с ружьями вырвались вперед, расталкивая всклокоченных со сна министров. С каждой секундой в коридорах прибывало народу. Очумевшие люди метались, запутываясь в неосвещенных переходах, создавали давку на лестницах. Никто не понимал, что происходит, но каждый стремился к выходу. Немедленно распространился слух, что весь Зимний заминирован и сейчас взлетит на воздух. Истошно голосили женщины, плакали дети. Караульные не получили приказа открыть ворота, и в холлах образовались заторы. В какой-то момент давление толпы достигло предела, гражданские снесли ночную баррикаду на северном выходе и вырвались на набережную. Полицейские в броневике на мосту наблюдали, как десятки полураздетых начальников с женами и детьми бегут по снегу прочь от собственной резиденции и скапливаются возле костров. Снег шел всё сильнее, с залива задувал ветер, а многие обитатели Эрмитажа выскочили в декабрьскую ночь босиком…

Артур издалека увидел, что произошло в резиденции польского посла. Картина его потрясла. Пространство внутри трех парадных залов сжалось, точно в одно мгновение лишилось воздуха. Из голых стен сыпалась замазка, кое-где из косяков вывернуло кирпичи. Накладные панели, кафельная плитка, позолота, украшения - всё превратилось в пыль. От людей вообще ничего не осталось.

"Вот дьявол, словно вакуумный заряд…"

– Двенадцать человек, господин президент! Она появилась ниоткуда и начала хохотать. А когда хлопцы ее обступили с оружием, превратилась в тучу!

– Нет, не в тучу, а в ураган… И взорвалась. Вот что от нее осталось, бумага с колдовскими письменами! Мы спаслись за мраморным столом…

"Так не бывает, - думал Артур, разглядывая размашистые строчки арабской вязи. - Скорее всего, здесь не разгадка, а угроза…"

Листочек не обуглился, даже не потемнел.

По осколкам он обошел дымящуюся воронку и выглянул в окно. На набережной суетились солдаты с факелами, спешно выстраивая оцепление. Вокруг двух больших костров сгрудились гражданские. Люди всё прибывали, многие показывали пальцами наверх. Судя по всему, выбило не меньше десятка окон вместе с решетками и массивными деревянными рамами. Обломки вылетели за парапет, усеяв прибрежный лед в радиусе трех десятков метров.

В большой столовой стонали двое раненых, придавленные упавшим на них дубовым шкафом. Прочая ценная мебель посольских покоев превратилась в груду щепок.

– Коменданта ко мне! Ты - срочно беги в интернат, выводите наружу детей! Ты - галопом в госпиталь, лекарей сюда и носилки! Начальник караула?!

– Я здесь, господин!

– Вскрыть склад, раздать людям фонари.

– Уже сделано! Прочесываем!

– Отлично! На чердаке, начиная…

Договорить он не успел. Послышался нарастающий вой, пол затрясся, и грянул третий взрыв, на этот раз со стороны Эрмитажного театра. В ответ тут же раздался хор женских визгливых голосов. Гвардейцы инстинктивно присели.

– Мама родная! - прошептал лейтенант. - Там же детский сад…

Президент сбежал вниз, прыгая через четыре ступеньки, врезался в толпу, хаотично кружащую на перекрестке. Телохранители с трудом пробивали дорогу; навстречу бегом тащили носилки с ранеными, клерки спасали сейфы с бумагами, кто-то кричал о пожаре… На парадной лестнице Коваль заметил рыжую шевелюру Христофора. Сын Красной луны держал в руке такой же скатанный в трубку листок и что-то кричал, но в общем гомоне расслышать было невозможно.

Детский сад и интернат Качальщиков почти не пострадали, но стало очевидно, что третья ведьма стремилась именно туда. Нашлись очевидцы, видевшие, как женщина в капюшоне вышла из подвала. Потом там обнаружили открытый канализационный люк, хотя имелось строжайшее указание заварить все технологические отверстия. Тетку пытались догнать, но смогли окружить только на подступах к детской игровой площадке. Убедившись, что скрыться не удастся, ведьма превратилась в смерч и унесла с собой жизни восьмерых взрослых. Еще десять взрослых из обслуги буфетов и шестеро детей были ранены в соседних комнатах. По соседству, в прачечной, сохли перины; теперь из всех щелей летели перья и оседали у солдат на волосах. А когда упала перекосившаяся дверь, началась настоящая пуховая метель. От игровой площадки осталась куча мусора. На куче лежало свернутое письмо на арабском языке… Появился старший Рубенс и мгновенно включился в работу. Артур был ему очень благодарен: губернатор взял на себя спасение высокопоставленных гостей и отправку раненых в госпиталь. Рубенс оперативно провел дознание, и не успел президент добраться до интерната, как уже стало известно об измене. Внизу, на уровне водозаборов, оказались перепилены решетки, а двое караульных, охранявших коллектор, были найдены с перерезанными глотками.

"Вот тебе и колдовство! Элементарный подкуп! - зло рассуждал Артур. - Пригрели змей! Чем только Тайный трибунал занимается? Разгоню всех к чертовой матери…"