По следам Чингиз-хана. Генетик в центре Азии

Этот гимн был записан в 1976 году от сказителя С. Самбуу (1890 г. р.), жившего в селе Мугур-Аксы Монгун-Тайгинского р-на. Именно в этом селе через несколько десятилетий мы приобрели щенка Мугура, позднее ставшего одним из родоначальников московских тувинских овчарок. Внешность его точно соответствует приведенному описанию (рис. 24).

Мы собирались в первую экспедиционную поездку в Туву с С. Каштановым (в армии он работал кинологом). Решили по возможности привезти щенков. Каштанов даже взял с собой клетку.

В 1997 году мы проехали примерно 350 км от Кызыла на запад, потом на северо-запад, до горного озера Кара-Хол. Я должным образом не смог оценить красоту этого озера — после отъезда из Кызыла я почувствовал последствия пищевого отравления и ночь у озера провел скверно. Утром меня разбудили: «Недалеко есть тувинская овчарка, поехали». Голова у меня кружилась, и в какой-то момент, выйдя из машины, я даже почти потерял сознание. Собаку я толком не разглядел, мне она показалась черной; на фотографиях она получилась коричневой.

Рис. 24. Тувинская собака (Мугур)

Узнали, сколько собаке лет: нам сказали, что 16. Щенков, конечно, нет и не будет. За время всей этой поездки по Бай-Тайгинскому кожууну (району) тувинских собак мы больше не встретили. Беспородные, конечно, здесь были.

Наши коллеги, сотрудники и студенты Тувинского университета, поиски продолжили. Зимой 1998 года мне сообщили, что собаки есть в другом районе — Монгун-Тайгинском кожууне, на юго-западе республики. Несколько собак студенты сфотографировали; собаки выглядели очень внушительно.

Специальную экспедицию в Монгун-Тайгу удалось организовать в 2000 году.

29 августа, утром, мы — я, С. Каштанов, Урана Ондар с 10-летним сыном Буяном, Чодураа Доржу, студентка (ее имени я не запомнил) и Саша, выпускник университета, работавший инспектором в Упсунурском заповеднике, он же наш шофер, — выехали из Кызыла на фургончике УАЗ.

Шоссе на запад, в направлении Ак-Довурака; за городом сухая степь, безлесные невысокие горы.

Дорога шла вдоль Енисея. Через 80 километров за рекой открылась панорама скалистых гор. На 101-м километре — священная гора Хайырокан, точнее гряда скал, вытянувшаяся между дорогой и Енисеем как лежащий на земле ящер. Здесь у дороги буддийская ступа, поставленная по указанию Далай-ламы, посетившего это место.

После 170 километров пути на склонах гор появились пятна леса; вдоль дороги — тополи, березы. Остановились у реки Кара-Дыг, у ку чи камней и развешенных ленточек. Здесь же остановился автобус с артистами, едущими в Чадан на завтрашний фестиваль. Собранные на фестивале средства должны пойти на восстановление Хурээ — разрушенного храма, который когда-то был самым большим в Туве. Для нас артисты дали маленький концерт горлового пения.

За Чаданом свернули на юг, к перевалу Хондергей. На перевале — ступа, в нише — маленький Будда. Кажется, далай-лама побывал и здесь.

За перевалом горы сразу же оголились. Дорога шла вдоль границы с Монголией. Вокруг сухая тундра. Темнело. От дороги при приближении машины взлетали крупные хищные белохвостые птицы — сарычи.

В поселок Мугур-Аксы приехали около 11 вечера. На ночевку расположились в большом доме Сашиных родителей.

Когда утром я проснулся и вышел, то увидел, что дом стоит на краю поселка. Почти от самого дома тянулась пустынная долина — бывший советский аэродром. Сейчас сюда не летают. Ниже протекала река; около нее росли редкие деревья, здесь же растительности практически не было. В окрестностях поселка наиболее высокие горы были присыпаны снегом, на других лежали облака.

Сходили, посмотрели в поселке собаку — очень симпатичное черное животное на цепи во дворе. Собака была вялая — то ли больная, то ли старая.

Наш план был таков: ездить по району, от одной стоянки скотоводов к другой, искать собак, которых можно было бы приобрести.

Отъезд откладывался, так как у нашей машины оказался неисправным передний мост, а передвигаться нам предстояло по бездорожью. Саша отправился искать машину — нашел, но только «командирский» УАЗик. Пришлось выбирать в поездку одну из наших трех женщин. Выбирала, как старшая, Урана и выбрала себя. В машину с ней поместился и ее сын. Смогли выехать около 3-х часов дня.

Путь наш шел по высокогорной тундре, все вокруг серо-желто-оливкового цвета, золотящееся на солнце. У дороги стада разноцветных яков; дорогу перебегали длиннохвостые суслики.

Монгольская граница. Столбы с колючей проволокой — близко от дороги; в одном месте они стояли прямо на обочине. Лунный ландшафт — пустыня из камней. С перевалов время от времени открывался вид на дальние заснеженные цепи гор.

Мы ненадолго остановились у одного из здешних озер под скалой. Скала была бежево-светло-серой, с яркими пятнами рыжих лишайников и темнокрасными кустами барбариса.

Каменная пустыня тянулась долго. Дорога (если то, по чему мы ехали, можно было назвать дорогой) виляла среди более крупных камней; водитель отчаянно крутил «баранку», нас трясло.