По следам динозавров

Вначале, при выезде из Мио-Тао, я даже был до некоторой степени обескуражен тем, что первый день пути прошел гладко. Из прежних моих путешествий я вынес суеверное убеждение, что первые шаги каждой экспедиции должны быть связаны с затруднениями, что служит залогом дальнейшего успеха. Теперь я мог успокоиться: затруднений оказалось достаточно.

Автомобиль в зыбучем песке.

Под проливным дождем мы продвигались среди непроглядной тьмы к Халонг-Узу. Кольтман, ехавший впереди, неожиданно завяз со своим автомобилем в жидкую глину; его участь разделили и все остальные. С нечеловеческими усилиями удалось извлечь их; но машину Кольтмана мы едва не потеряли; не помогли ни туземцы, вызванные из соседней деревни, ни их волы, и только благодаря блокам и подъемной машине, нашедшейся, к счастью, на одном из грузовиков, удалось наконец ее спасти.

Все мы, конечно, промокли до костей и вымазались в грязи и глине, но никто не роптал; наоборот, щелкая зубами и дрожа от холода, мои спутники весело подшучивали над этим первым приключением у преддверья пустыни Гоби.

Пришлось расположиться на отдых. Отыскали более сухое место и разбили палатки. Гренжера, Шекельфорда и Морриса, не участвовавших в подъеме автомобиля, безжалостно заставили сторожить лагерь. Эта мера предосторожности была далеко не излишня: встреченная нами днем банда подозрительных вооруженных людей могла свободно возвратиться.

Солнце уже сильно пригревало, когда мы на другой день снова двинулись в путь. Дорога шла по зеленой степи, и я рассчитывал встретить здесь антилоп. Предчувствие не обмануло меня. Вскоре в глубине широкой долины показалась группа желтовато-белых фигур. Несколько наших автомобилей пустилось им навстречу по откосу, покрытому короткой, жесткой травой, другие же продолжали ехать своей дорогой.

Серны обнаруживали не столько страх, сколько любопытство. Когда мы приблизились на расстояние 400 ярдов, антилопы, видимо, решили, что надо спасаться бегством. Вначале они бежали как будто нехотя; грациозно подпрыгивая в воздухе, как на рессорах, они, однако, стали быстро удаляться от нас. Блек, Гренжер и я, затормозив автомобили, залегли на землю и открыли стрельбу. Мне удалось подстрелить одну серну; остальные быстро скрылись. Преследовать их по неровной местности было невозможно: слишком проворны были животные. Быстрота их бега поразительна, достигая 60 км. в час.

Мои сотрудники, скептически отнесшиеся вначале к моим рассказам о том, что серны могут бежать с такою быстротою, теперь воочию убедились, что я был прав. Конечно, правильнее было бы сказать, что они пробегают не 60 км. в час, а 1 км. в минуту: такая быстрота для них возможна, но лишь на сравнительно коротких расстояниях. Будучи испуганы, напр., выстрелом, они бегут, едва касаясь ногами земли, так быстро, что их ноги мелькают как лопасти в электрическом вентиляторе.

Луга, по котором мы проезжали утром, по мере приближения к Панг-Киангу заметно утрачивали свежесть и сочность зелени, среди которой постепенно преобладающее место заняли характерные представители полупустынной флоры. Но нашим геологам унылый, пустынный пейзаж был более по душе: обнаженная, каменистая равнина сулила им больше добычи.

Прибыв в Панг-Кианг, мы разбили палатки у ручья близ дороги. Стоявший неподалеку небольшой храм был пуст; его белые стены с пурпуровыми каймами стояли полуразрушенные, а кругом по полянам валялись человеческие кости, солдатские мундиры и пестрые одежды лам. Одичалые собаки блуждали тут же среди полуразрушенных зданий. Было ясно, что здесь не так давно прошли китайские солдаты. На следующий день мы с облегчением оставили это унылое место и выбрались снова в открытую степь.

Вскоре мы встретились впервые с северными монголами. Их большой караван на наших глазах располагался на отдых: погонщики разгружали верблюдов, которые с жалобным криком и стонами, как будто их подвергали пытке, опускались на колени, другие монголы тут же собирали «аргал» (сухой помет), единственное топливо в пустыне, или носились на своих низкорослых лошадках, сгоняя в одну груду баранов, несших свое собственное мясо и шерсть на рынок Калгана. В мирные дни по этому пути проходят десятки караванов, и сотни телег, запряженных волами, бороздят равнину. Почти у каждого колодца мы встречали куполообразные юрты монголов, пестревшие, как пчелиные ульи. Последние годы войны наложили печать разрушения на эту дикую, привольную страну. Даже телеграфная линия за Ирэн-Дабассу или Эрлиеном, как его называют китайцы, была разрушена. В Эрлиене мы рассчитывали сделать следующий привал. Перед спуском в обширный соляной бассейн я остановился, поджидая прибытия всех автомобилей. Наши геологи находили это место интересным в научном отношении и занялись поисками. Тем временем я побывал на телеграфной станции, где нас ожидал груз бензина; китайский чиновник сообщил мне, что наш караван прошел здесь уже две недели тому назад.