По следам древних культур Хоккайдо

Обсуждение проблем охотской культуры, начатое во время нашей поездки по побережью Хоккайдо, мы затем продолжили на симпозиуме в городе Саппоро. Симпозиум так и назывался «Проблемы охотской культуры» и был организован в связи с моим приездом Институтом изучения северных культур Евразии Хоккайдского университета по инициативе трех известных японских ученых: Тосио Оба — патриарха археологии Хоккайдо и одного из пионеров изучения охотской культуры, уже знакомого читателям Харуо Ойи, прославившегося, в частности, исследованием Кабукая на острове Рэбун, и Масакадзу Ёсидзаки — исследователя с поразительным археологическим чутьем.

В работе симпозиума приняли участие ведущие японские специалисты из университетских центров Хоккайдо, Токио, Цукуба, Васэда, Тохоко, а также музеев Осаки, Аомори, Хоккайдо.

Дискуссия развернулась в основном по следующим трем темам: 1) происхождение охотской культуры и ее связи с культурами сопредельных территорий; 2) развитие охотской культуры и ее локальных вариантов; 3) взаимоотношение охотской культуры с культурами сатсумон и айнской.

Японские ученые — участники этого большого собрания единодушно поддержали наше мнение о том, что охотская культура сформировалась на Сахалине под влиянием нижнеамурских культур и генетически связана с палегиляками или родственна им.

Интересные летописные данные в подтверждение этого положения привел Тосихико Кикути. Так, согласно китайской хронике династии Тан, датированной 640 годом, на Сахалине в VII веке нашей эры жили племена лиу-куей (Liu-kuei), а так как памятники Южного Сахалина этого времени относятся к охотской культуре, то, по мнению Тосихико Кикути, название лиу-куей подразумевает людей охотской культуры. Хроники XIII века называют эти племена, населявшие Сахалин, «гиллеми» или «чилими». В свою очередь нанайцы (гольды) называли нивхов гиляками, что близко названию «гиллеми» — «чилими». Из этого Тосихико Кикути делает вывод: племена «гиллеми» — «чилими» тоже соответствуют носителям охотской культуры.

Он отмечает также сходство между охотской культурой, отождествляемой им с культурой древних гиляков, и древнекорякской культурой Охотского побережья.

Что же касается хронологии и последовательности развития охотской культуры, то по этим вопросам мнения исследователей несколько разошлись.

Многолетнее изучение памятников охотской культуры позволяет нам высказать мысль о том, что поселения типа Сусуйской стоянки на острове Сахалине, датируемые первыми веками до нашей эры, относятся к начальному этапу этой культуры. Однако японские археологи в настоящее время выделяют памятники сусуйского типа в особую культуру, называя ее «культура типа Сусуя», а ранний этап охотской культуры относят к VII–VIII векам нашей эры. Это положение приемлемо для памятников охотской культуры Северного Хоккайдо, но не может быть принято для сахалинских стоянок, где имеются более древние памятники^{37}.

Интересные мысли были высказаны при обсуждении проблемы взаимоотношений охотской культуры с культурами сатсумой и айнской. Большинство японских ученых склонно думать, что носители культуры сатсумон были предками айнов. Особенно активно это положение развивает Харуо Ойи. Согласно его взглядам, культура сатсумон сформировалась в юго-западной части Хоккайдо в результате взаимодействия культуры последзёмона и японской культуры с керамикой типа хадзи.

Это, конечно, пока только гипотеза, которую предстоит или подтвердить или опровергнуть археологическими исследованиями ближайших лет на Хоккайдо.

СТРАННЫЕ КАМНИ

На пути из Саппоро в город Отару Харуо Ойи остановил машину у сопки Микасаяма и, обернувшись ко мне, произнес:

— Там каменные круги. Хотите посмотреть?

Мы поднялись на сопку. Здесь на теплом, освещенном осенним солнцем склоне среди деревьев всюду торчали из земли крупные камни. Внимательно приглядевшись, можно было заметить, что они уложены в определенном порядке, в определенной довольно сложной системе. Все это должно было иметь какой-то глубокий смысл. Отчетливо прослеживался один каменный круг, за ним другой, затем еще один, причем очень большой. Его диаметр с севера на юг равен 30 метрам и с запада на восток — 24 метрам. В этом круге по периметру через равные промежутки возвышались небольшие курганчики, тоже выложенные камнем. Какую же тайну скрывают эти тщательно уложенные камни? Ведь, чтобы поднять их на сопку, потребовался немалый труд.

На память приходят грандиозные гробницы кочевников бронзового века Центральной Азии с их каменными курганами и оградами. Может быть, эти круги, как и каменные оградки витязей азиатских степей, имели магическое значение и, опоясывая могильные курганы, охраняли покой умерших? Или же им придавалось то же значение, что и священным каменным кучам Кореи, связанным с культом покровителей, «хозяев» явлений природы и животных?