По следам героев

Советские войска широким фронтом стояли на левом берегу Днепра. 6-й стрелковый полк 180-й дивизии, в котором служил Галимкай, расположился на взгорке, полого спускающемся к реке и сплошь покрытом кустарником. Днепр отсюда как на ладони, можно даже разглядеть сёла и хутора на том берегу. Дальше, где река делает крутой поворот, стоит Киев. Эх, быстрее бы приказ, махнуть на тот берег и гнать поганых фрицев, чтобы и духу их не осталось на нашей земле.

Но Галимкай знает: переправа будет нелёгкой. Стоит сунуться к берегу, как немец начнёт палить из всех стволов, самолёты пустит. Нет, тут надо действовать с умом. У Галимкая есть свои соображения нам этот счёт, и ему не терпится поделиться ими с командиром полка.

Когда ему после завтрака сказали, что надо отнести пакет в штаб, он очень обрадовался подвернувшемуся случаю. Однако командира полка подполковника Шамсутдинова в штабе не оказалось. Хоть бы сказали, когда вернётся. Куда там — военная тайна! Как ни пытался Галимкай узнать эту «тайну», ничего не вышло, он только добился того, что дежурный офицер наорал на него. Офицер отошёл немного лишь тогда, когда Галимкай сказал, что комполка и он — земляки…

Вообще-то говоря, фамилию командира полка он узнал лишь тут, в штабе. Шамсутдинов принял полк, когда Галимкай находился в госпитале. И всё же младший сержант говорил о нём дежурному лейтенанту, как о давно знакомом человеке. И даже, кажется, переборщил, потому что лейтенант предупредил:

— Советую запомнить, младший сержант, наш подполковник — человек строгий, он никому не делает поблажек. Так что смотрите, как бы чего не вышло!

— Ничего не будет. Потому как я не подполковнику служу, товарищ лейтенант, я служу Советскому Союзу,

Галимкай ушёл из штаба с чувством некоторой обиды. Вернулся в свою роту, а комполка, оказывается, давно уж у них! Ходит, знакомится с людьми, интересуется житьём-бытьём, настроением. И совсем он не показался строгим. Наоборот, много смеялся, шутил.

Вечером того же дня началась переправа.

Это была непроглядная ночь 30 сентября. Разыгрался ветер, по реке забарабанил крупный дождь. Казалось, сами силы природы пришли на помощь нашим воинам-освободителям Украины.

Обматывать вёсла тряпками не пришлось, шум ветра и расходившиеся не на шутку волны заглушили все звуки. Первым тронулся взвод Галимкая. Однако и немец не лыком шит: развесил десятки «люстр» — осветительных ракет и, конечно, как только увидел на реке лодки и плоты, ударил из орудий и миномётов.

Галимкай то ли потому, что обладал зычным голосом, то ли потому, что натура его любила противоборствовать всякой стихии, стоял на носу лодки и подавал команды гребцам:

— Раз, раз, раз, раз!

Других команд не требовалось. Гребцы подобрались отменные, работали как хорошо отлаженный механизм. Не обращая внимания на вой снарядов и мин, на вздымаемые справа и слева копны воды, они гребли широко и размеренно. Если накроет прямым попаданием — дело другое. А пока живы и немец бьёт мимо, значит, основная задача — грести как можно быстрее. Грести и грести!

Младший сержант стоит на носу, зорко вглядывается вперёд. Он сейчас словно глаза и уши всех плывущих в этой большой, тяжело гружённой лодке.

— Правее, правее, ребята! Баисов, придержи! Антоша, ты нажимай!

Лодка изменила направление, и в то же мгновение там, где она должна была быть, если бы шла прямо, поднялась гора воды — ударил тяжёлый снаряд. Лодку подбросило, едва не перевернуло. Сколько снарядов и мин взорвалось вокруг неё — никто не считал, сколько прошло времени — никто не знал. Они плыли, казалось, целую вечность… Наконец, ткнулись в берег. Раздалось громкое «ур-ра!».

Ступив на родную землю, бойцы как бы обрели новые силы и бросились в атаку.

Штурмуя крутой берег, многие тут же попадали, чтобы никогда не встать, многие остались лежать ранеными. Рвались гранаты, била артиллерия, над головой ревели самолёты… Дым, огонь, грохот — осенняя украинская ночь превратилась в кромешный ад.

Когда начала заниматься заря, небольшой клочок правобережья Днепра был в руках наших бойцов.

Стали окапываться, закрепляться на отвоёванном плацдарме. За завтраком младшему сержанту Абдершину передали благодарность командира полка. Галимкай улыбнулся и повторил те самые слова, которые только вчера говорил дежурному офицеру.

— Служу не подполковнику, служу Советскому Союзу!

Народился новый день. Он принёс с собой новые заботы и новые опасности. Немцы, стремясь во что бы то ни стало сбросить защитников плацдарма в реку, предпринимали атаку за атакой, бросали в бой всё новые и новые свежие силы, но полк выстоял, не отступил ни на шаг.

В ходе боёв за расширение плацдарма рота, куда входил и — взвод Галимкая, получила приказ: обходным манёвром овладеть высотой 1424. Приказ требовалось выполнять немедленно. Среди белого дня пришлось покидать окопы. Но пока порядочным крюком обходили высоту, наступил вечер, опустилась темнота.

Путь роте преградила река.