По следам исчезнувшей России

Апрельским днем 2004 года три русских дипломата ехали по грунтовой дороге греческого острова Лемнос. Целью их поездки было старое кладбище, заброшенное 80 лет назад.

«Вокруг море колючек, дальше — настоящее море, островок с церквушкой, противоположный берег залива. Молча бредем с Алексеем по заросшему полю и натыкаемся на край ушедшей в землю плиты. Руками расчищаем, читаем: Елизавета Ширинкина. Вот еще плита, расколотая, но слова читаются: Таня Мухоротова. В десятке метров от нас Артур, зовет — нашел надгробие: Георгий Абрамов. Вместе с нами поле уже прочесывают и греки. Указали на едва различимые могилы. Смогли прочитать только имена — Александр, Анна. И все. Как все? Ведь здесь должны быть сотни могил. Да, говорят греки, их здесь не меньше трехсот, еще в конце 60-х годов на могилах были кресты. Но прошло столько лет с октября 1921 года, когда русские покинули остров…

Потрясенные, мы стояли на холме залитого солнцем Лемноса. Тишина, морская гладь и далеко-далеко Россия. “Давайте споем”, — неожиданно предложил Алексей, и мы запели “Христос Воскресе!”. Пели и плакали, обернулись — греки тоже плачут, говорят: «А мы все думали, когда же русские вспомнят о своих” ^{137}.

С этого эпизода начинается книга «Русский Лемнос», автором которой является генерал-лейтенант Службы внешней разведки РФ Леонид Петрович Решетников. Что заставило его, дипломата и разведчика, приехать сюда. Служебный долг? Но нашедшие свой последний приют на греческой земле русские люди не были гражданами ни СССР, ни его правопреемницы Российской Федерации. Российские дипломаты не обязаны заботиться об их памяти. А действовать против белой эмиграции органы внешней разведки перестали еще в 70-е годы прошлого века. Тогда что?

На первых страницах этой книги уже говорилось о разрыве между традиционной русской и советской государственностью. Разрыв этот был настолько резок, что массовое сознание, несмотря на всю мощь советской пропаганды, не восприняло его — за исключением небольшой части городской молодежи. Это, в свою очередь, привело к корректировке пропагандистской доктрины. Разрыв не то чтобы не признавался, но всячески вуалировался, поддерживая иллюзию наличия некоторой преемственности. Особенно активно этот аспект использовался в годы Великой Отечественной войны. Но при всех коррекциях пропагандистской линии, советское государство ни на йоту не отошло от юридического разрыва с традиционной Россией [61]. К концу существования советской государственности этот разрыв начал осознаваться обществом. Отсюда заметное возрастание интереса к истории Гражданской войны, революции, и Российской империи в целом. Это удивительно, но через шесть десятков лет после победы красных в стране появились белые. И это были не потомки эмигрантов, а люди, с детства посещавшие советскую школу, смотревшие советские кинофильмы и читавшие советские книги. Социологические исследования позволяют оценить численность этой группы примерно в 15 — 19%. Мало? После 70 лет советской промывки мозгов — это очень много. К тому же надо учесть, что никакого юридического оформления итогов Гражданской войны в России, подобно тому, как это было в США, не произошло. Ни одно из белых правительств не подписало какого-либо соглашения о мире или перемирии с большевиками, а значит, юридически, гражданская война продолжается.

Да, боевые действия не ведутся. Но без преодоления этого разрыва русской истории невозможно никакое развитие России [62]. Как преодолеть этот разрыв? На основе чего возможно воссоединение русской истории? Для начала — на основе восстановления памяти. Памяти обо всех русских людях, погибших в смуте начала XX века. Но память — это не абстрактные слова и мысли, это действия. Восстановление русского кладбища на Лемносе — один из первых шагов по пути навстречу России.

«Далеко-далеко Россия». Эти слова можно понимать двояко. Можно буквально — до границы России тут и впрямь, больше тысячи верст. Хотя, что такое тысяча верст в наш век реактивных самолетов? Полет не от границы, а от столицы нашей страны на Лемнос занимает не более трех часов. Да и кто из миллионов россиян, отдыхающих в Греции, скажет, что это далекое путешествие. Но далеко другая Россия, настоящая, историческая, та, в которую не попасть на самом быстром аэроплане, от которой нас отделяет 90 лет забвения. Пришло время преодолеть это расстояние.

Двадцатый год, прощай, Россия! [63]