По следам конквистадоров

Тут тоже следует сделать некоторые пояснения. Увлечение Беляева индейцами в Асунсионе всем было хорошо известно и служило предметом всевозможных острот и насмешек, впрочем, почти всегда добродушных. Довольно многочисленные группы чимакоков действительно, 2–3 раза в год приходили в столицу и располагались на генеральском дворе. Но, по общему мнению, влекла их сюда не столько любовь к бледнолицему брату Беляеву, сколько желание разжиться некоторыми полезными вещами. Являлись они из Чако в настолько декольтированном виде, что полиция их в город не впускала, и темной ночью они тайком пробирались к генералу в сад, который был окружен высоким забором. Троих или четверых он снабжал своими старыми штанами или пижамами, таким образом они получали возможность выйти на улицу и, ходя по домам, выпросить какие-нибудь обноски для всех остальных. После этого индейцы небольшими группами обходили город и с благодарностью брали любой хлам, который им давали: старое тряпье, дырявые соломенные шляпы, консервные банки, бутылки и т. п.

Глядя на этих несчастных людей в дни нашего просвещенного гуманизма и всяких возвышенных деклараций, проделывающих пешком тысячи километров ради подобных приобретений, легко можно было себе представить степень их бесправия и ту ужасающую нужду, в которой они жили.

И многое следует простить Беляеву за то, что он первый из «больших начальников» отнесся к ним по-человечески и действительно сделал все, что было в его силах, чтобы им помочь и облегчить их участь.

Какими чувствами платили ему индейцы, наглядно показало дальнейшее: когда Беляев умер, горевало и оплакивало его все племя. Вожди чимакоков явились в Асунсион и выпросили его останки, которые с величайшими почестями перевезли к себе. Позже некоторые русские видели его могилу в Чако, она охраняется как святыня и служит предметом поклонения и паломничества.

Воистину невообразимой может оказаться человеческая судьба. О русском генерале Беляеве как таковом через два-три десятка лет исчезнет всякая память. Но как индейский кацик — друг и благодетель этого народа — он не будет забыт, пока на земле останется хоть один чимакок. Рассказы о нем, обращаясь в легенды, будут передаваться из поколения в поколение и может быть настанет такой день, когда в Чако ему воздвигнут памятник как индейскому национальному герою.

Город Концепсьон

Утром двадцатого октября «Сан-Хосе» прибыл в Концепсион и наше сорокадневное путешествие закончилось.

Никакой пристани тут не было, пароход просто приблизился к берегу на расстояние, позволившее перебросить на землю сходни. Отсюда вела вверх довольно длинная и крутая лестница, поднявшись по которой мы очутились на пыльной таможенной площади.

Здесь нас ожидала большая группа горожан, среди которых виднелось несколько офицеров и много празднично одетых дам. Как оказалось, это были все сливки местного общества, во главе с губернатором. Встреча была в высшей степени сердечной, и вряд ли кто-либо мог оценить это лучше, чем мы, всюду привыкшие наталкиваться на явное или плохо скрытое недоброжелательство. Было ясно, что тут в нас видят не конкурентов в борьбе за существование, приехавших отбивать у кого-то хлеб, а новых сограждан, пополняющих собой скудные фонды местных культурных сил и вносящих своим приездом свежую струю в монотонную жизнь этого провинциального захолустья.

После общих знакомств и рукопожатий, губернатор и некоторые другие должностные лица произнесли приветственные речи, которые нам перевел генерал Беляев. Со своей стороны Керманов благодарил всех за внимание и радушный прием, обещая, от имени группы, оправдать общее доверие и симпатию. Затем я сделал несколько фотографий и на этом официальная часть закончилась. Впрочем, город хотел сегодня же приветствовать нас торжественным обедом, но, по предложению Беляева, это решили отложить на будущее, так как нам еще предстоял хлопотный переезд со всем нашим скарбом, в агрономическую школу, находившуюся в десяти километрах от Концепсиона.

Хотя тут была еще ранняя весна, солнце пекло вполне по-тропически и пока мы выгрузили с парохода и втащили наверх все свои ящики и тюки, ни на ком не осталось сухой нитки. В ожидании автомобилей, которые обещал прислать директор школы, мы успели осмотреть город, на что отнюдь не потребовалось много времени.