По следам легенды

- Олекса - сын лесоруба из Ясиней. Отец умер, старший брат коммунист, в комсомол вступил в двадцать четвертом году, через год - в партию, участвовал в коммунистических демонстрациях, агитировал среди рабочих и лесорубов.

- Из убежденных, - неопределенно протянул Волошин.

- Говорят, из самых идейных, - подтвердил Бращак. - Из края исчезал на три года, - продолжал он. - В полицейском досье...

- Кто его смотрел?

- Будяк... Так вот там эти три года никак не обозначены. А мы установили, что он через Германию и Польшу нелегально уезжал в Советский Союз, учился в Харькове. Возвратился в край тоже по чужим документам.

- Высокого полета птица, - протянул Волошин.

- Полет тот можно и оборвать... - сказал многозначительно Бращак.

- Все можно, - согласился Волошин.

Бращак ехидно спросил:

- А ваша любимица хоть попрощалась с вами?

- Кто? - сделал вид, что не понял, Волошин.

- София, - с удовольствием объяснил Бращак. - Укатила на днях в Берлин. Точно знаю это.

- Пусть посмотрит Европу, - уклончиво прокомментировал Волошин.

"Трудящиеся должны бороться против всякого

национализма. Буржуазному национализму следует

противопоставить интернациональное, революционное

единство".

Начальник полиции докладывал губернатору края:

- Получено сообщение, что к нам направляются известный коммунистический публицист Юлиус Фучик и группа коммунистов из Чехии и Словакии,

- Зачем они жалуют? - удивился губернатор. Он внешне скучающе слушал полицейского.

- Цель поездки - знакомство с положением в Закарпатье.

- Можно представить, что напишет в своей коммунистической газете Фучик! - Губернатор уже не скрывал раздражения.

- Статьи его нам славу не умножат, - подтвердил начальник полиции. Какие будут распоряжения?

- Ума не приложу, - с досадой ответил губернатор. - С одной стороны едут открыто, с другой - явно антиправительственная акция.

- А может, турнуть их отсюда, чтоб и следов не осталось? - решительно предложил полицейский.

Губернатор отрицательно покачал головой:

- Скандал разразится колоссальный. Запросы, интерпелляция в парламенте... Нет, что-то другое надо придумывать...

...Олекса, Мирослава, Сирена, несколько активистов крайкома встречали на вокзале Фучика и делегатов от рабочих.

- Смотри, Олекса, - тронула за плечо Олексу Сирена. Впрочем, он и сам уже обратил внимание на то, что перрон вокзала заполнялся суетливыми людьми, одетыми разномастно, но в одном стиле - под "простых" украинцев. Кое-где мелькнули желто-голубые флажки с трезубцем. Было немало и крепко выпивших. Среди толпы сновали Будяк и несколько его подручных.

Олекса посмотрел на часы, подозвал Мирославу.

- Мирослава, времени нет, но вдруг... Быстро пошли хлопцев на заводы, пусть поднимают рабочих.

- Не успеем, - отчаянно сказала Мирослава, - а эти вас затопчут. Напоили, подкупили всю городскую шваль...

Поезд из Праги шел точно по расписанию. В одном из вагонов у окон стояли, смотрели на плавно проплывавшие горы Юлиус Фучик и его товарищи.

- Люблю Карпаты, - сказал один из рабочих. - При взгляде на них начинаешь понимать, что такое вечность.

- Нет в этих горах тишины, - ответил Фучик. - В Закарпатье ежемесячно участвуют в рабочих демонстрациях по пятьдесят-шестьдесят тысяч человек... После тяжелейшего неурожая здесь нищета достигла предела. Безработица, болезни... Добавьте к этому политику насильственной колонизации и вы поймете, сколько отчаяния и гнева накопилось в Карпатах.

А там, куда они ехали с миссией солидарности, им готовили недобрую встречу. Повинуясь команде Будяка и его подручных, сброд на перроне кое-как выравнивал ряды. Полицейские покидали станцию. Они ухмылялись.

- Всыпьте красным, хлопцы, - бросали на ходу, - чтоб и носа к нам впредь не совали...

Мирослава уже на бегу торопливо сказала Олексе:

- Я к безработным... Они поймут...

Девушка вскочила в пролетку на привокзальной площади, крикнула извозчику:

- Быстрее к бирже!

- Не поеду, - хмуро сказал пожилой гуцул, - убьют вот те... - указал он на вьющуюся на перроне толпу.

- Поедешь, коханый, - зло ответила Мирослава. - Вот деньги, здесь хватит...

- Не-е, - замотал головой извозчик.

Мирослава в другой руке уже держала пистолет.

- Выбирай...

- Вьо-о! - взмахнул батожком извозчик.

- И быстро чтобы!

Пролетка понеслась по узкой улице.

На бирже труда сидели, стояли, перебрасывались фразами сотни безработных. Хмурые, изможденные, они знали, что работы нет и скоро не будет, и пришли сюда скорее по привычке, чем в надежде на счастливый случай.

Пролетка с Мирославой влетела во двор биржи.

- Товарищи!.. - выкрикнула Мирослава. Она стояла в пролетке, на виду у всех. Безработные вяло подошли.

- Товарищи! К нам едут рабочие Чехии и Словакии, чтобы посмотреть, как мы бедствуем, и поддержать наши требования...

- ...Жаль, - сказал Олекса своим товарищам, - что поезда из Праги ходят точно по расписанию. Не успеет Мирослава.

Один из коммунистов, в форменной куртке и фуражке железнодорожника, начал пробиваться сквозь толпу к зданию вокзала. Он вошел в комнату дежурного:

- Видишь? - указал в окно на снующих по перрону полупьяных людей.