Читаем По следам литераторов. Кое-что за Одессу полностью

Параллельно Шолом-Алейхем рисует и другой, ещё более популярный – в исторической перспективе – образ. Тевье-молочник – простой труженик, твёрдо стоящий на земле, внешне немного грубоватый, но проницательный, умный и тонкий. Не случайно именно этот образ взял за основу Григорий Израилевич Офштейн (Горин) – и создал выдающийся спектакль «Поминальная молитва». По телевизору мы видели Тевье-молочника в исполнении и Михаила Александровича Ульянова, и Евгения Павловича Леонова – оба играли прекрасно. А ещё Владимиру посчастливилось видеть на сцене в этой роли Богдана Сильвестровича Ступку – эпитетов для характеристики его игры и не подберёшь.

«Скрипач на крыше» – мюзикл по рассказам о Тевье-молочнике – написан в 1964-м, экранизирован и идёт на Бродвее до сих пор. Владимир с женой Инной видели этот спектакль в Нъю-Йорке осенью 2005-го; кроме удовольствия от высокопрофессиональной работы актёров, было и чувство гордости за то, что мы как-то ближе к тем местам, тем людям, чем остальные зрители.

Действительно, ведь именно про Одессу Менахем-Мендл пишет своей жене то, что хочет сказать про наш город сам Шолом-Алейхем: «Я просто не в состоянии описать тебе город Одессу, её величие и красоту, её жителей с их чудесными характерами»[591].

В течение почти двух лет писатель пытается найти ответ на вопрос: как смогли жители местечек черты оседлости – с их специфическим опытом существования фактически в гетто – так быстро вписаться в жизнь самого европейского города юга России. И не просто вписаться, а внести значительный вклад в его феноменально быстрое развитие, став успешными адвокатами, врачами, предпринимателями. Свобода, о которой так мечтали в штетлах – поселениях черты оседлости – раскрепостила евреев, дала возможность раскрыться в Одессе их талантам. Парадоксально, но этих успешных евреев Шолом-Алейхем в своих произведениях не описал…

«С кем поведёшься, от того и наберёшься». Черниховский, дружа с Клаузнером, поклялся писать только на иврите, Шолом-Алейхем, познакомившись с Мойхер-Сфоримом, пишет на идиш. Точнее, утверждается в решении, принятом ещё в начале 1880-х[592].

В Одессе Шолом-Алейхем издаёт журнал как приложение к ежегодному альманаху «Еврейская народная библиотека». Альманах упрочил позиции идиша и литературы на нём, но – как это регулярно бывало у Шолом-Алейхема – финансово потерпел крах. Та же участь ждала и журнал, но в нём Шолом-Алейхем успел издать первый цикл рассказов «Лондон» из того самого романа в письмах «Менахем-Мендл», о котором мы упоминали. Вот такой у нас город: Пушкин провёл 13 месяцев и начал «Евгения Онегина»[593]; Шолом-Алейхем прожил в Одессе тоже немного, но начал у нас своего «Менахема-Мендла».

Однако главное в другом. Именно в Одессе Шолом-Алейхем увидел стремление и способность еврейского народа к возрождению. Доброта и оптимизм, свойственные натуре писателя, получили в Одессе мощный дополнительный импульс. «Подпитавшись» духом Одессы, Шолом-Алейхем показывал даже самую скудную еврейскую жизнь как «еврейскую комедию», чем радикально отличался от большинства современных ему еврейских писателей. Произведения Шолом-Алейхема, при всей достоверности и точности описания трагического элемента, не оставляют чувства безысходности. Юмор, шолом-алейхемовский юмор[594] – один из китов, на которых держалась и – к счастью либо к несчастью – будет долго держаться еврейская жизнь.

Глава 15

Свобода – точка отсчёта

«Ликуя и содрогаясь» (оборот из пародии Александра Григорьевича Архангельского на Исаака Эммануиловича Бабеля), мы приступаем к последней главе нашего повествования – рассказу о Вольфе Евновиче (Владимире Евгеньевиче, Зеэве – это слово на иврите, как и Вольф на идиш, означает «волк») Жаботинском[595]. «Ликуя», ибо безмерно рады хоть кратко рассказать о величайшем – по нашему мнению – коренном одессите. «Содрогаясь», ибо осознаём неподъёмность этой задачи. Для справки: монография о нём[596] имеет общий объём свыше 1200 страниц, а подготовка полного собрания сочинений на русском языке, запланированного в девяти томах, затягивается и сопровождается спорами[597].

Перейти на страницу:

Все книги серии Вассермания

По следам литераторов. Кое-что за Одессу
По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Особая творческая атмосфера – та черта, без которой невозможно представить удивительный город Одессу. Этот город оставляет свой неповторимый отпечаток и на тех, кто тут родился, и на тех, кто провёл здесь лишь пару месяцев, а оставил след на столетия. Одесского обаяния хватит на преодоление любых исторических превратностей.Перед вами, дорогой читатель, книга, рассказывающая удивительную историю о талантливых людях, попавших под влияние Одессы – этой «Жемчужины-у-Моря». Среди этих счастливчиков Пушкин и Гоголь, Бунин и Бабель, Корней Чуковский – разные и невероятно талантливые писатели дышали морским воздухом, любили, творили. И во многих наших любимых произведениях есть маленькая частичка Одессы, к которой мы и предлагаем вам прикоснуться.

Анатолий Александрович Вассерман , Владимир Александрович Вассерман

Публицистика

Похожие книги

1941 год. Удар по Украине
1941 год. Удар по Украине

В ходе подготовки к военному противостоянию с гитлеровской Германией советское руководство строило планы обороны исходя из того, что приоритетной целью для врага будет Украина. Непосредственно перед началом боевых действий были предприняты беспрецедентные усилия по повышению уровня боеспособности воинских частей, стоявших на рубежах нашей страны, а также созданы мощные оборонительные сооружения. Тем не менее из-за ряда причин все эти меры должного эффекта не возымели.В чем причина неудач РККА на начальном этапе войны на Украине? Как вермахту удалось добиться столь быстрого и полного успеха на неглавном направлении удара? Были ли сделаны выводы из случившегося? На эти и другие вопросы читатель сможет найти ответ в книге В.А. Рунова «1941 год. Удар по Украине».Книга издается в авторской редакции.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Валентин Александрович Рунов

Военное дело / Публицистика / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное