По следам «Мангуста»

На этом и расстались, Фидель приехал в аэропорт проводить Кузнецова и Андреева. Мидовский «Ил» взлетел в сторону Пинар-дель-Рио, затем накренился и полетел к Рейкьявику. Там будет посадка, ночевка, и через десять часов самолет продолжит рейс. Перед посадкой в Рейкьявике радист принял шифровку на имя Андреева, в ней сообщалось, что Фидель, Эскаланте и Домингес вылетели в неизвестном направлении на самолете «Британик» авиакомпании «Кубана». На Кубе машина не приземлялась, ушла на восток. Самолет может быть задержан в любом аэропорту мира по требованию бывших американских владельцев компании. Рауль что-то знает, но никому ничего не говорит. Сказал Александру, что долг платежом красен. О чем идет речь и кто кому должен, осталось неизвестным.

Андреев показал расшифрованную телеграмму Кузнецову.

– Что это значит?

– Без понятия! Фидель мне ни о чем таком не говорил. Его могут арестовать в любом месте, кроме соцстран. «Британик» до Праги не дотянет, может быть, взяли дополнительные баки. Какая-то авантюра, и в этом весь Фидель.

А их самолет прилетал в Москву за час до открытия Пленума. Приходилось еще и пилотов подгонять. Сократили отдых экипажа, вылетели на два часа раньше, затем через всю Москву на новеньком ЗиЛ-111 с четырьмя фарами. Еще в самолете замминистра сказал, что подготовлен указ об отставке с поста посла, приказ по КГБ о понижении в звании. Будет рассматриваться вопрос о привлечении Андреева в качестве обвиняемого по уголовному делу бывшего полковника Пеньковского.

– А я еще японский, испанский и аргентинский шпион и враг народа, – довольно весело ответил старый чекист.

– Зря смеетесь!

– Ничего подобного! Закрытые процессы нынче не в моде, уже объявили, что суд над Пеньковским будет открытым. Хрущев никогда не допустит, чтобы я выступил на открытом заседании.

– Значит, вас убьют.

– Вероятность этого существует, но я был бы полным идиотом, если бы этого не предусмотрел. У него кишка тонка со мной тягаться. Сами увидите!

Кузнецов немного помолчал, а потом неожиданно спросил у Андреева:

– Владимир Иванович, это именно поэтому вы ни разу не появились на фотографиях в газетах?

– Да. Он меня знает еще под одной фамилией, и не знает, что именно я работаю на Кубе.

– Ну, Владимир Иванович! Насмешили! Он что, вас боится?

– Не меня, моих воспоминаний.

– Понятно, очередные скелеты в шкафу! Ну, посмотрим, что из этого получится. Вечер обещает быть томным. По коньячку? За удачу! Она нам, Владимир Иванович, не помешает.

По приезде стало известно, что Пленум в полном составе отменен, будет собираться так называемое «малое бюро»: несколько ближайших советников Хрущева и все его заместители, включая министров обороны и МИД, председателя КГБ и министра МВД. Часть членов Президиума была отстранена от совещания.

У регистрационных столиков Андреев предъявил свои документы. Их сразу затребовал молодой подтянутый офицер КГБ.

– Товарищ генерал, шифровка на ваше имя, удалось расшифровать только заголовок: «К материалам Пленума». Распишитесь!

Длинная портянка телетайпной перфорированной бумаги. Генерал прошел за офицером в комнату спецсвязи и полчаса занимался расшифровкой сообщения и отправкой краткого ответа. Пленум начался, но его пропустили. На трибуне Кузнецов, вступительное слово Хрущева Владимир Иванович пропустил. Его провели на его место, чуть в стороне от присутствующих, усадили на стул возле окна. Не обращая особого внимания на выступление, большую часть которого обсуждали в самолете, он продолжал внимательно перечитывать расшифровку. Через сорок минут Кузнецов закончил выступление, точнее его первую часть. В первой половине речь шла о ходе советско-американских переговоров, о том, что удалось и не удалось достигнуть в Вашингтоне. Закончил выступление замминистра сообщением, что на обратном пути по требованию секретариата ЦК он посетил Кубу. Его в аэропорту не ждал никто, кроме посла СССР Андреева, кубинцы отказались от встречи. Тем не менее через два часа у него состоялись переговоры с кубинским лидером, в ходе которых руководство СССР было обвинено в волюнтаризме, сепаратных переговорах с Америкой и в предательстве дела кубинской революции. Обвинения взвешенные, продуманные и подкрепленные фактами. При рассмотрении дела в ООН возможно нанесение огромного урона репутации Советского Союза.

– Этот клоун требовал от меня нанести упреждающий удар по Америке! – с места выкрикнул Хрущев.

– Разрешите! – встал генерал Андреев.

– Вам еще дадут слово – последнее, господин Шитов!