По следам Марко Поло

Но в самом Герате магия сельской местности исчезает. Современный город может похвастаться немногим. Он находится между днями былой славы и современным прогрессом. С одной стороны, видишь чудесные старые обнесенные стенами дворики, с другой — грохочут русские грузовики, обгоняя такси, запряженные конями, гривы коней украшены пластиковыми цветами. Даже яркие тюрбаны горцев с ястребиными хищными чертами сделаны из нейлона. Везде легко узнаешь русских специалистов, ибо это их сфера влияния, а иностранцы ходят в официальных костюмах, состоящих из панамы и хлопчатобумажной двойки. На базаре русские женщины, совершенно одинаково одетые в совершенно одинаковые платья и шарфы, повязанные на головах, торгуются с неумолимой непреклонностью, бегло говоря на афганском. Эти жены — источник большого огорчения местных лавочников, ибо трудно переспорить стокилограммовую жену инженера, которая имеет весьма четкое представление о своем еженедельном бюджете.

Всякий иностранец при въезде в Герат должен незамедлительно зарегистрироваться в главном полицейском управлении. Здесь полицейский чиновник в штатском листает ваши бумаги и говорит, что обыкновенное туристское разрешение действует две недели. На его столе стоят ровными высокими прямоугольниками блестящие, незапятнанные русские паспорта, их непорочное тиснение резко контрастирует с потускневшими голубыми обложками очень редких британских документов. Русские, впрочем, не обязаны являться в управление, чтобы доказать свою личность.

Полицейский, кажется, с трудом поверил тому, что я не имел никаких планов в Афганистане, кроме воссоединения с Майклом и Стэном с последующим следованием по пути давно умершего путешественника. К туристам относились в Афганистане недоброжелательно, полицейский департамент был завален делами, и туристов считали дополнительной нагрузкой. Но хуже всего то, что мне незамедлительно запретили ехать в Кабул по северной автомагистрали. Это был сильный удар: северная дорога проходит ближе всего к пути Поло. С точки зрения официальных властей самым безопасным способом отношений с нежелательными гостями было сбыть их как можно скорее в столицу, для которой такие паразиты были своими. В целях пущей безопасности полицейский капитан приставил ко мне «переводчика», английский язык которого был так же дурен, как мой местный, и который был гораздо более озабочен тем, чтобы следить за мной, нежели моими языковыми проблемами.

Полицейский надзор за независимым путешественником — вещь совершенно естественная, и, конечно, полиция только исполняла свой долг. Тем не менее непрерывное внимание эскорта чрезвычайно раздражало. Прежде всего, невозможно избавиться от золота, которое я привез из Ирана. Еще неприятнее было представление, которое мой страж устроил с конными такси. Так как нога все еще беспокоила меня, я не мог ходить на большие расстояния, и всякий раз, когда я подзывал какую-нибудь из многочисленных двуколок, у моего локтя появлялась верная тень. Когда я садился в двуколку, мой сопровождающий вспрыгивал за мной, а когда я указывал извозчику, куда ехать, мои указания тотчас же перенаправлялись, и мы, грохоча по мостовой, отправлялись в более уместные районы, определенные профессиональным выбором моего стража. Маршрут нескольких наших коротких увеселительных прогулок всякий раз делал петлю и оканчивался, как бы случайно, у недостроенного корпуса гостиницы «Герат». И здесь всякий раз мой спутник вкрадчиво предлагал отдохнуть, указывая, что мне нужен долгий отдых.

После этой детской комедии, сыгранной три или четыре раза, я был сыт по горло нечестными правилами игры, а больше всего мне надоело платить за нежелательного попутчика. Последний круг оказался самым длинным и обошелся мне дорого, поэтому, когда мы опять приехали к гостинице, я воспользовался благоприятной возможностью и скользнул внутрь, оставив моего путника расплачиваться с алчным извозчиком. Пока он пытался сбить цену, я улизнул из гостиницы черным ходом и отправился наслаждаться более привлекательными и менее официальными сторонами Герата.