По следам мечты [СИ]

«Вечером почти всегда показывали боевики. Это было любимое время дня для Андрея. Он устраивался на полу возле кресла отца, и, не отрываясь, наблюдал как окровавленные герои с неестественным, но очень правдоподобным звуком ломают друг другу кости. Отец часто засыпал под конец фильма, потому что фильмы показывали поздно, а экшен за полтора часа только утомлял. Но все равно, это было удивительно и захватывающе — наблюдать за чужими жизнями. Не драки и погони восхищали Андрея, но музыка, атмосфера, красивые люди, красивые города. Почему-то действия в фильмах всегда происходили под солнцем, словно не было в тех волшебных странах другой погоды. И это захватывало и манило, особенно на контрасте с болотной грязью двора за окном. А еще в этих фильмах были красивые девушки, которые тринадцатилетнего Андрея уже очень даже интересовали. Отца они тоже интересовали. И когда очередная пышногрудая красотка появлялась на экране, особенно в постельной сцене, которых хватало в таких фильмам, любые комментарии по сюжету прекращались, атмосфера наполнялась напряженно-смущенным интересом. К счастью, мама Андрея не любила подобные фильмы, предпочитая в это время почитать хорошую книжку в другой комнате. После просмотра, Андрей шел спать на свой тесный диван, проигрывая перед сном в уме только что увиденную историю.

Как часто он представлял себя на месте главных героев. Героев, своей крутостью и уверенностью поражающих всех, героев перед которыми сами стелились красотки, героев, которым все было подвластно. Как часто Андрей мечтал, что вот так же, как „Кобра“ он войдет в свой класс, в темных очках и кольтом сорок пятого калибра, со спичкой в зубах и надменной улыбкой. И, конечно же, сразу он станет „крутым пацаном“, и даже местные хулиганы его начнут уважать, а самые красивые девочки будут искать внимания. На следующий же день, он старался подражать героям, копируя походку, фразы, улыбку. Только вот все равно, он совсем не выглядел круто. А спичка в зубах, так и вовсе глупо смотрелась. Андрей понял, что подражать — не интересно. Ведь это все внешние проявления, которые работают только когда за ними действительно что-то стоит. Вряд ли бы Андрей смог убить человека одним ударом, и уж тем более раскидать целую толпу. Он знал, что драка в кино, это совсем не то, что в жизни. В жизни, главное не улыбка со спичкой в зубах, а то как ты держишь удар, как не боишься начать и получить, как контролируешь свои дрожащие колени, и боишься показать слезы, которые сами вырываются наружу, когда ты вытираешь кровавые сопли.

Он, как и все в его классе, ходил на модное каратэ. К сожалению, чего-то путного их тренер дать не мог, заставляя делать бесконечные ката. А пацанам хотелось реальных боев, как в кино, с прыжками, „вертухой“ и ударом с двух ног. И, конечно, пацаны практиковали это на улице. Поэтому, когда показали азиатскую картину, где пьяные и не очень мастера разбивали камни руками, по всем дворам и, естественно, в школе начались настоящие состязания. Каждый практиковал свой киношный стиль, и у многих даже неплохо получалось. Вчерашние „вертухи“ казались уже детскими ударами. В фаворе был проникающий удар ладонью и стиль журавля. Лично Андрея поразил один момент в фильме, где герой — настоящий мастер кун-фу, потушил огонь свечи находясь от нее на довольно приличном расстоянии.

— Пап, а разве это возможно? — спросил он отца, который уже немного засыпал в кресле.

— Конечно, — ответил отец. — Если долго тренироваться, то можно очень многое сделать.

— И вот так же свечку потушить?

— А почему нет. Только тренироваться надо каждый день, и может, через пару лет получится.

— Ты серьезно?

— Серьезно, сын, серьезно. Пойду я, что ли. Вырубаюсь совсем.

— Подожди. А как тренироваться?

— Ну, как. Сперва на близком расстоянии. Возьми что-нибудь легкое. Вон фантик от конфеты, который ты на пол бросил. Возьми его и тренируйся, пока не сдвинешь. Когда научишься — переходи на свечи.

Этот фантик должен был оказаться в мусорном ведре, а потом в баке, а после на свалке. Но он надолго задержался в квартире Андрея. Вчерашний мусор, упаковка, выполнившая свое предназначение, стала спортивным снарядом. Даже больше — она стала проводником Андрея от простого дворового пацана к мастеру, обладающему суперсилой.

Каждое утро Андрей начинал с того, что пытался сдвинуть легкую бумажку волной воздуха, возникающей при ударе. Он бил в сторону фантика то правой рукой, то левой, пока не начинали болеть суставы. Ему казалось, что вот-вот и он поймет, как делать это легко и непринужденно, словно киношный герой. И какова была его радость, когда он в первый раз смог эту бумажку колыхнуть. Он сразу почувствовал эту уверенность, которая приходить при любом безнадежном деле, в момент микроскопического прорыва. И хоть Андрей дал себе зарок — тренироваться только по утрам, чтобы успели восстановиться уставшие мышцы, в тот день, он его нарушил, весь вечер упражняясь со своим невесомо-тяжелым снарядом. Он еще не понимал — зачем ему это и что даст, но чувство, что он на пути к чему-то великому, чему-то такому, что изменит его жизнь, его не покидало. И вот однажды фантик взмыл над столом и прокатился по полированной поверхности…»