По следам Одиссея, или Не ходили бы вы, дети, в Аид гулять

Снял камеру и протянул ее Большому Василию. Больше у Стаса ничего не было, чем бы он мог гордиться. Не будешь же гордиться черными давно не стиранными трусами?

Он расставался не просто с камерой, он расставался с другом, с частью своей души. Он расставался с мечтой. И пусть эта мечта была не бескорыстной, но какая-то мечта должна быть. Человек не может не мечтать. Когда он перестает это делать, он превращается в зомби. Посмотрите на человека, который мечтает! Он даже красивее становится! Я прекрасно понимал состояние Стаса, и не желал оказаться в его положении.

А если нет мечты, сердце уже не бьется в упоении и для него ничего не воскресает вновь. Больше нет ни божества, ни вдохновенья, ни жизни, ни радости, ни любви. Сейчас Стас лишался всего, он обнулялся. Смысл жизни для него был потерян.

Со всех ног Большой Василий бросился к Харону, который уже отвязывал ладью, чтобы столкнуть ее в воду. Вергилий стоял на берегу, безмолвный и грустный. Даже тога на нем как-то съежилась.

– Разрешите вам вручить скромный подарок! – произнес Большой Василий с подобострастной улыбкой. И протянул камеру. – В память, так сказать, о нашей встрече.

– И зачем мне эта фигня? – поморщился Харон и отвернулся от Большого Василия. Ему было неинтересно. – Рассаживаться, ребятки, поудобнее. Хоть путь недолог!

Он наклонился и снова стал отвязывать лодку. Хорошо, что она была привязана сложным узлом. И Харон пропускал конец через всевозможные петли. Конец становился всё длиннее.

– Извините! Это не фигня! Это очень дорогая вещь. Вы даже себе представить не можете, что это такое. Можно купить десяток лодок, как у вас, за эту вещь. И такого вам еще никто не предлагал, – Большой Василий скромно улыбался. – Вы по достоинству оцените эту вещь.

– Меня вполне устраивает моя ладья. И не нужен мне никакой десяток. А тем более, эта ладья особая. Она доисторическая. Видела еще первобытных людей, которые тоже умирали.

– Кто бы спорил? Но именно с этой вещью ваша жизнь станет более интересной и насыщенной. Вы откроете такие краски бытия, о которых даже не подозревали. Уверяю вас! Давайте вместе с вами заглянем в удивительный мир! Вы не разочаруетесь! – Большой Василий был сама скромность. – Вот давайте поглядим хотя бы одним глазком.

Большой Василий поднес камеру к лицу Харона. Стал искать наиболее эффектные клипы.

– Опля! Глянем-ка сюда! – Большой Василий поднял глаза. – Глядите, милейший! Это вас поразит. Сейчас добавим звуку. Вот так! Это называется виртуальная реальность.

– Что это? – удивился Харон. Наклонился. – Погоди! Но ведь это Аид. А вон черт куда-то бредет.

Глаза его округлись, а брови превратились в черные чайки, готовые вот-вот взмыть в небо. Рот раскрылся, и седая борода уперлась в его могучую грудь, которая сильно вздымалась и опускалась.

– Как это туда забралось? И кто это смотрит на меня сейчас? Маленький я? Но он говорит то, что я говорил, – бормотал Харон. – Это же настоящее чудо! Ты волшебник!

– Да это вы и есть, любезный Харон. Камера запечатлела вас и сохранила ваше изображение. И оно навсегда осталось в этой коробочке. Туда очень много помещается изображений.

Харон радовался, как ребенок, рассматривая клипы, снятые Стасом. Бурно радовался. То хихикал, как ребенок, то начинал хмуриться и беззвучно шевелил губами.

– Смотри дальше, любезнейший Харон. Узнаешь вот эту местность? А вот эту узнал?

У Харона опустилась челюсть. Весло выпало из рук. Мир для него перестал существовать. Он не мог оторваться от камеры. И. кажется, никакая сила не могла его заставить сделать это.

– Вы и сами можете снимать! Вот нажимаете на эту кнопочку и наводите объектив, куда вам надо. Вот попробуйте! Снимите наших друзей в ладье! Вот так! Правильно! Тут всё элементарно просто. Вот это снимаем! Вот это просматриваем, что мы сняли. А вы вцепились в свое корыто, которое и гроша ломанного не стоит. Убедились в моей правоте. Всё! Поигрались и хватит! – грубо сказал Большой Василий и забрал камеру. – Этой волшебной камере нет цены!

Харон был разочарован и расстроен, как малыш, у которого забрали его любимую игрушку. Он надул щеки и засопел. Потом протянул свои лапищи за камерой.

– Многоуважаемый Харон! Только из глубочайшего почтения к вам! Поверьте, отрываю от сердца. Ну, только из уважения к вашей всемирно известной легендарной личности! Этот волшебный аппарат часть моей души. Не знаю даже, как я буду жить без него. Позвольте мне передать его в ваши натруженные мозолистые руки, которые ни днем ни ночью не знают ни отдыха, ни сна. Вы настоящий ударник загробного труда. И никто не разу, как я понимаю, не наградил вас за это.

Но Харон уже никого не слушал. Всё его внимание было на камере. Включив очередной клип, Харон завыл:

– Ууу! Оооо! О! йес! Вау! «Спартак» – чемпион! Але! Але! Але! Але! Офигеть! Полный отпад!

Кажется, сейчас он пустится в пляс. Впервые, наверно, за несколько тысячелетий его лицо осветилось улыбкой. Детской, наивной и такой жизнерадостной! Кажется, он обрел новый смысл жизни.