По следам преступлений (сборник)

Сидя на краешке стула в очень напряженной позе, Галя Андреева немножко рассеянно отвечала на вопросы следователя, пока он ее спрашивал о том, где она родилась, комсомолка ли, кем работает.

Потом он спросил, знает ли она, зачем ее вызвали, не желает ли что-либо рассказать. Она знала, зачем ее вызвали на допрос, ей нужно было многое высказать. Ведь она же сама хотела прийти и выговориться, выплеснуть ту накипь, что скопилась за несколько месяцев работы у нее на душе, но почему-то в ответ следователю отрицательно покачала головой.

Следователь положил перо, отодвинул от себя бланк протокола и несколько секунд, молча, опершись щекой на руку, внимательно смотрел на собеседницу.

Нечто вроде жалости она увидела во взгляде человека, сидевшего по ту сторону стола. Много неприятного успели ей наговорить на работе об этих людях в синих мундирах, и сейчас она думала только о том, что будет дальше.

Несколько секунд молчали, но Андреевой показалось, что прошла вечность, пока она снова услышала голос следователя.

— Ну, так и не знаете, зачем вас пригласили? Неужели, Галина Васильевна, вам нечего сказать о своей работе… неужели вас ничто не беспокоит?

Следователь говорил что-то еще, говорил просто, спокойно и, казалось, совсем неофициально. Оцепенение прошло. Еще несколько вопросов, ответов, и беседа потекла почти непринужденно. А потом Галя торопилась высказать все, о чем она думала, что очень тяготило ее (следователь сказал чрезвычайно мягко «беспокоило»).

И все-таки разговор был трудным и мучительным. Пришлось признаться в своих нечестных поступках и, отвечая на уточняющие вопросы следователя, называть такие детали, о которых стыдно было говорить и никак не хотелось вспоминать.

Но ей становилось легче по мере того, как она рассказывала, и поэтому решила ничего не утаивать из того, что знала.

Однако по некоторым вопросам следователя она поняла, что знает далеко не все. Ей было еще многое непонятно, она не уяснила, каково подлинное лицо тех людей, с которыми она работала, как они относились к ней, кто подал мысль вовлечь ее и ее подругу— Тамару Баймасову — в преступления. Ей очень захотелось узнать обо всем этом, чтобы правильно оценить свою слепоту и неразборчивость в людях, чтобы произвести переоценку своего отношения к ним.

Когда показания ее были записаны и поставлена последняя подпись на протоколе, Андреева обратилась с просьбой к следователю, чтобы он ответил на интересующие ее вопросы.

Следователь подумал и сказал, что ей придется немного потерпеть. Потом она все узнает сама из первоисточников.

На этом разговор был закончен.

Через несколько дней Галина Андреева узнала, что арестован начальник цеха, а потом — заведующий производством. Их арестовали дома. Снова ее пригласили в прокуратуру, чтобы уточнить некоторые факты. Теперь она уже с меньшей охотой вспоминала все, что просили ее вспомнить, и рассказывала. Все-таки становилось легче, хотя и более тревожно из-за неизвестности. Она не знала, какое наказание понесет за все совершенное.

Примерно через неделю после ареста начальника цеха и директора ресторана Андрееву вызвали на допрос вновь. Она довольно долго ждала приглашения войти в кабинет следователя, а когда вошла, увидела Каширову — старшую марочницу их цеха, которая была арестована в числе первых. Началась очная ставка. Слушая показания Кашировой, она узнавала то, что тревожило ее, о чем спрашивала у следователя.

Потом были новые очные ставки. Выявлялись новые факты преступной деятельности. Начальник цеха, видимо, щадил ее. Он мягко говорил о том, как она, помимо воли и желания, была вовлечена в те преступные махинации, которые систематически совершались им и его соучастниками. Каширова и некоторые другие, наоборот, рассказывали с издевкой, открыто потешаясь над нею.

Теперь она знала, какими бывают люди, которые стремятся набить свои карманы за чужой счет, видела их отвратительное нутро и поняла, что они не брезгуют никакими средствами, когда хотят достичь своих целей. Теперь она могла воспроизвести картину того, кто и как сделал ее преступницей.

Она вспомнила первые дни своей работы. Тогда она широко открытыми глазами смотрела на все вокруг себя, видела быстрые руки поваров, которые с колдовским проворством рубили, резали, пересыпали, раскладывали, изумлялась точности их движений.

Ей казалось удивительной организация работы такого громадного, с ее точки зрения, предприятия, как ресторан, куда ее направили после учебы. Она и Тамара считали, что им очень повезло.

Ресторан находился в здании аэровокзала. Там помещались основные отделы — производство (кухня), которое снабжало приготовленными блюдами торговый зал, где всегда было много посетителей, и специальный цех — цех бортового питания, единственной задачей которого было обеспечение питанием в полете пассажиров, отправлявшихся в различные уголки страны и всей планеты.

Приготовленные в цехе рационы укладывались в небольшие, со вкусом сделанные, как и все на самолетах, контейнеры. Конструктор их предусмотрел все до мелочей, и даже «ушки» для того, чтобы опломбировать дверцу.