По следам преступлений (сборник)

«Может, все это действительно так?» — подумал Николаев. Возможно, большой вины обвиняемых и нет. Но что если их показания — лишь отговорки. Что делать дальше? Рассуждая формально, следствие можно бь*ло считать законченным: пересортица доказана, заключение экспертов обвиняемые не оспаривают, казалось бы, дело, можно хоть сейчас направлять в суд. Но все-таки прежде чем решать судьбу обвиняемых, нужно выяснить их образ жизни, убедиться в их виновности.

Через 10 дней Николаев доложил прокурору, что дело Осипова в суд направлять нельзя и что расследование только начинается. Ясно, что Осипов и Васильева не были людьми, допустившими небрежность, ошибку. Нет, они имели солидные источники каких-то нетрудовых доходов. Об этом свидетельствовала дорогая обстановка их квартир. На ценные предметы обихода, мебель следователь наложил арест. Ковры, хрусталь, разные дорогие вещицы, многие — совсем ненужные — буквально переполняли комнаты Осипова. И он, и Васильева жили явно не по средствам, располагали большими средствами и, как утверждали многие допрошенные свидетели, буквально сорили деньгами. Об этом же говорили деньги, драгоценности и сберкнижки, обнаруженные при обысках. И все это — при весьма скромной зарплате и многочисленных иждивенцах!

И вновь допрос обвиняемых. Их показания только подкрепили уверенность следователя. Они не могли сказать, откуда у них столько денег и ценностей. Неуверенные слова о бережливости и экономии, видимо, и им самим казались неубедительными.

Тем не менее Осипов и Васильева упорно твердили:

— Ошиблись, недоглядели, но денег не присваивали, недостач не было.

Теперь Николаев решил обратиться к документам. Ведь должны же в них остаться какие-то следы преступных махинаций!

Нужно отдать должное работникам ОБХСС: они изъяли с базы все документы, все записки. Все, до последнего клочка бумажки, лежало теперь в кабинете следователя.

Много часов следователь Николаев изучал изъятые Документы: акты инвентаризаций, товарные отчеты, накладные, счета, кассовые ордера. Все документы — в безупречном порядке. И все-таки следователь назначил документальную ревизию деятельности базы. Вскоре в изучение документов углубился бухгалтер-ревизор.

Тем временем следователь решил допросить всех уволенных с базы. Из практики он знал, что нередко наиболее ценные сведения сообщают именно такие лица. Несколько человек, вызванных Николаевым, — бухгалтер, рабочие, продавцы — ничего интересного не рассказали ему: они только подтвердили известные уже факты о том, что у Осипова и Васильевой «денег куры не клюют». И все-таки Николаев решил довести дело до конца и допросить всех без исключения уволенных.

Перед ним сидит молодая миловидная женщина, бывшая лоточница Лида Самсонова.

— Почему ушла с базы? — переспрашивает она. — Нечестные там люди были, Осипов и Васильева, противно с ними работать. Мы, лоточники, работали сдельно, 5 % с выручки получали. Я вначале выручку не записывала, а девчата надо мною смеются: «Погоди, — говорят, — увидишь, какая у тебя будет зарплата». На базе все продавцы свою выручку записывали. И я по примеру других завела блокнот. Получив деньги, прикинула и поняла, что мне недоплатили 250 рублей. Пошла к Васильевой. Она говорит: «Проверю», ну, а потом дала мне 250 рублей, из сумочки своей достала. Так все и дополучали без ведомости. Жулики они, Васильева и Осипов! А каким товаром торговать заставляли!

Вот она, долгожданная ниточка!

— Скажите, — говорит Николаев, — цел ли у вас этот блокнот?

— По-моему, где-то дома лежит.

Через час следователь Николаев внимательно рассматривал этот блокнот. Сынишка Самсоновой успел уже разрисовать его. Но вот самое интересное: 1/Х— 2801 руб., 2/Х—3280 руб. и так далее — выручка Самсоновой по дням.

Изъяв блокнот и вернувшись в прокуратуру, Николаев сопоставил записи Самсоновой с документами базы. Оказалось, что Самсонова права: ее выручка действительно изо дня в день занижалась.

Значит, Осипов и Васильева не всю выручку сдавали в банк.

Теперь как можно скорее нужно вызывать всех остальных продавцов.

Когда на допрос к Николаеву явилась вторая после Самсоновой лоточница, он уверенно и спокойно спросил у нее:

— Вы не догадались захватить с собой свои записи выручки?

— Нет, — удивленно ответила она.

Николаев позвонил диспетчеру и попросил дать ему на час машину.

— Поедем за вашей тетрадкой, — сказал он свидетельнице.

Через несколько дней Николаев сообщил прокурору, что ему очень повезло. Тетрадки и блокноты сохранились у многих продавцов. Все они были допрошены и объяснили свои записи. Фактическая выручка, теперь известная следователю, всегда была меньше той, которая значилась в официальных документах, приложенных к товарным отчетам. Все лоточники дали показания о том, что Осипов и Васильева лично доплачивали им деньги к зарплате.

Продавцы рассказывали, как Осипов не раз говорил им:

— Вам же лучше получать деньги от нас, а не по ведомости, мы ведь подоходный налог не удерживаем.