По следам преступления

Что же произошло в дьерском замке графини Зичи? Вдова графа Пала Зичи обожала поступившего к ней на службу студента Петера Даниэля. В тихие зимние вечера тот бегло читал на венгерском и латинском языках книги церковных писателей и своим бисерным почерком быстро и без ошибок вел обширную переписку графини. Он выглядел серьезным молодым человеком, который не уставал повторять, насколько он презирает светскую суету, насколько чужды ему легкомысленные развлечения молодых людей его возраста.

Втайне графиня подумывала о том, что если ей удастся взять другого секретаря, то она направит Петера в семинарию, чтобы таким серьезным и порядочным юношей умножить число слуг господних.

Но случилось так, что графиня должна была выехать к проживавшей в Вене больной тетушке. Если бы она последовала совету сердца, то взяла бы с собой студента, но разум подсказывал ей другое. В то время город был полон немецких и сербских наемников. Ежедневно пылали дома мирных граждан. При таких обстоятельствах нельзя было оставить замок графини без надежной охраны.

В день отъезда она закрыла жилые комнаты и винный погреб, а ключи положила в обтянутую кожей шкатулку для писем и запечатала ее своей печатью, висящей на четках. Дважды она напомнила остававшемуся в комнате для слуг студенту, чтобы он ежедневно проверял двери, окна, и если заметит что-либо подозрительное, то пусть доложит командующему местной охраной генералу, который всегда обещал полную защиту графине.

Спустя несколько недель графиня, находящаяся в Вене, получила письмо от студента. Он настоятельно просил ее вернуться, поскольку замок подвергся нападению взломщиков.

На следующий день графиня приехала домой. Со слезами на глазах рассказывал ей Петер, что, когда он с тяжелой лихорадкой лежал в кровати, взломщики проникли в замок. Они похитили большую часть столового серебра, постельного белья и скатертей. Студент обнаружил открытой также дверь погреба: вероятно, и туда проникли мошенники. Петер заявил о происшествии в городскую охрану, где пообещали найти преступников.

Графиня напрасно ожидала поимки взломщиков. Тут до нее дошли странные слухи о преданном студенте. Некоторые полагали, что болезнь Даниэля, которая помешала ему бдительно охранять замок, никак не может быть названа лихорадкой. Неуверенные его шаги, покачивающаяся походка бросились в глаза многим. Он как будто был пьян, — добавляли благожелательницы-подруги. Нашлись и такие свидетели, которые слышали звуки свирели и цитры, доносившиеся из закрытых жилых комнат графини с занавешенными окнами, и даже видели выскальзывавших из замка графини молоденьких шинкарок.

Графиня должна была признать, что благочестивый молодец обманул ее ожидания. И вместо папской семинарии она отдала его в руки жандармов, которые вскоре добились признания от Петера Даниэля о том, как он „охранял” дом.

Выяснилось, что студент — естественно, от имени графини — с помощью гравера изготовил копию печати графини. Получив ее, он открыл шкатулку с ключами и вместе со своими друзьями и красивыми шинкарками стал пользоваться жилыми комнатами графини. Погреб, ключ от которого графиня ему не доверила, он открыл отмычкой. На основании полученных под пыткой показаний нашли спрятанную им печать и отмычку. Вещественные доказательства действительно наложили печать на судьбу бывшего любимца графини!

Бритва среди улик

В быстро развивающихся городах, и прежде всего в Будапеште, росла преступность, по характеру и размерам присущая „мировым городам”. Крупные ограбления и мошенничества перемежались кровавыми убийствами. 8 мая 1885 года в большом, до отказа заполненном зале будапештского суда началось слушание дела Имре Балентича, обвинявшегося в убийстве и краже.

На скамье подсудимых сидел худощавый молодой человек. Внимание публики, в основном женщин, было приковано к нему.

Не стоило бы, вероятно, поднимать это давно забытое дело, но улики, лежавшие на столе в зале заседания, заслуживают особого внимания.

Среди прочих улик там находилась и обычная бритва.

Когда во время разбирательства судья стал рассматривать лезвие, то увидел, что на нем в двух местах были щербинки длиной в несколько миллиметров. Казалось, что острой бритвой пытались разрезать какой-то твердый предмет. Среди улик находился еще и желтый конверт. В этом конверте лежали два стальных осколка, наклеенных на белый картон.

Затем судья взял в руки картон и внимательно исследовал два осколка. Цвет поверхности осколков, видимый на них след заточки полностью совпадали с цветом поверхности лезвия бритвы.

Председатель диктовал протоколисту: „Суд осмотрел улики за номером 5 и номером 6, представленные королевской прокуратурой: обнаруженную у обвиняемого Имре Балентича бритву с черной ручкой и найденные медэкспертами два металлических осколка. После непосредственного осмотра суд установил, что упомянутые два осколка откололись от лезвия принадлежащей Имре Балентичу бритвы”.

В практике венгерских королевских судов два мельчайших металлических осколка были новыми уликами. Познакомимся же с их историей.