По следам преступления

Большинство свидетелей обвинения составляли служащие обувной фабрики, которые на звуки выстрелов бросились к открытым окнам и оттуда наблюдали быстро разыгравшиеся события и бегство грабителей.

Большинство этих свидетелей имели в своем распоряжении приблизительно две секунды, чтобы заметить исчезновение ожидавшей приблизительно в сорока метрах от них машины.

Несколько свидетелей — среди них Мэри Сплейн, — несмотря на неблагоприятные для наблюдения условия, „показали пример” на удивление острого зрения и способности запоминания.

На заседании Мэри Сплейн показала:

„Занимавший в машине место между передним и задним сиденьем человек был несколько выше меня. Его вес равнялся приблизительно 140–150 фунтам. Он выглядел мускулистым и очень подвижным. Его рука свидетельствовала о силе…”

Логично последовал вопрос прокурора:

— Видели ли вы с тех пор этого мужчину?

— Да, он сидит здесь, на скамье подсудимых.

Напрасно защита пыталась подтвердить алиби обвиняемых против показаний свидетелей обвинения. В тот день Сакко обратился за визой для посещения родственников в итальянское консульство в Бостоне. В нем он пробыл всю первую половину дня.

Подтверждение алиби для Ванцетти также не составляло трудностей. С помощью своих покупателей он мог подтвердить, где он находился все это время.

Свидетели защиты были хорошими свидетелями, надежными свидетелями, но у них был один недостаток: они были не англосаксонского происхождения, а американскими гражданами итальянского происхождения. В глазах массачусетских присяжных, консервативных фермеров и мелкой буржуазии, все они были „диго”, которые договорились с помощью лжеприсяги спасти попавших в беду соотечественников.

Было привлечено четыре эксперта-баллиста. Два — со стороны обвинения, два — со стороны защиты. Их подготовленность и заключения, можно определенно сказать, не делают им чести.

Вот несколько выдержек из протокола заседания.

(Первый эксперт обвинения):

— Имя?

— Уильям X. Проктор.

— Род занятий?

— Я 23 года работаю в службе безопасности…

(Входит второй эксперт обвинения):

— Ваше имя?

— Чарльз Дж. Ван-Амбург.

— Какой у вас чин? Могу ли я называть вас капитаном?

— Да. Этот чин я имел во время войны, сейчас у меня этот же чин, я офицер запаса армии США.

Экспертов защиты также нельзя считать хорошо подготовленными, знающими специалистами.

(Третий эксперт):

— Имя?

— Джеймс Е. Бэрнс.

— Профессия?

— 30 лет работаю инженером по баллистике в компании „Картридж”.

— Помимо работы в фирме, имеете ли вы опыт обращения с оружием?

— Естественно. Я люблю охотиться и в полиции занимаюсь спортивной стрельбой. Я член массачусетской стрелковой команды и мастер-стрелок США. В последний раз на соревнованиях против команды Западно… (Защитник прерывает пустившегося в пространные объяснения эксперта.)

(Четвертый эксперт):

— Имя?

— Дж. Генри Фитцжеральд.

— Профессия?

— Я руковожу экспериментальной лабораторией оружейного завода Кольта. До этого я работал в отделе револьверов торговой фирмы „Ивер Джонсон”.

Таким образом, предрешавшая судьбу двух обвиняемых экспертиза по оружию была доверена этим четырем лицам. Ни один из них не был подготовленным экспертом-баллистом. Обладающий 23-летним опытом Проктор, по его собственному признанию, до сих пор выполнял отдельные, частные экспертизы и не обладал элементарными техническими познаниями и знанием оружия. Несмотря на то что вернувшиеся из Европы американские солдаты привезли с собой десятки тысяч изготовленных на европейских заводах пистолетов, Проктор не знал даже наиболее распространенных типов иностранного огнестрельного оружия.

А трое его коллег чувствовали себя как дома в торговых и технических вопросах производства оружия, но были абсолютно некомпетентны в отношении судебных баллистических экспертиз.

И они должны были поведать истину в отношении огнестрельного оружия массачусетским присяжным, рекрутированным из предвзятых к подсудимым, набожных фермеров и мелких торговцев!

— Скажите, пожалуйста, присяжным, из оружия какого типа и чьего производства, по вашему мнению, были выпущены смертельные пули? — задал первый вопрос прокурор в отношении происхождения вынутой из трупа пули.

Присяжные и публика в зале заседания с напряжением ожидали ответа эксперта Проктора на этот вопрос, имевший решающее значение в процессе.

— Эта пуля выпущена из 32-миллиметрового пистолета „Кольт”.

— На чем вы основываете свое заключение, мистер Проктор?

— Современное оружие обладает нарезным стволом, — начал судебный эксперт, — а это означает, что на внутреннюю поверхность ствола с помощью металлообрабатывающих машин нарезается резьба определенного размера. Таким образом, внутренность ствола состоит из выступов и расположенных между ними борозд, которые располагаются в стволе в форме правильных спиралей.

Когда во время сгорания имеющегося в гильзе пороха возникают газы, то они выталкивают пулю — несколько большего калибра, чем внутренний размер ствола, — и нарезка, расположенная на внутренней поверхности ствола, придает пуле вращательное движение.

— Какова функция нарезов на внутренней поверхности ствола оружия?