По следам преступления

Подобным же „простым” способом удалось разоблачить и чрезвычайно удачную подделку греческой грамоты. Фальсификатор не знал, что для документов часто использовался пергамент, изготовлявшийся из кожи голов животных. Обычно на таком пергаменте была одна или две дырочки в зависимости от того, как выкраивался материал. Фальсификатору удалось очень хорошо расчистить старый пергамент и отлично нанести на него желаемый текст. Из слова, приходящегося на место глазницы, в соответствии с размером щели он выбросил буквы, так как не думал, что дефект в материале был и ранее, во время изготовления настоящего документа. На место щели приходилось слово из восьми букв, из них он две написал перед щелью, три после нее, а средние три буквы пропустил. Он не знал, что дырочка от глазницы может быть хорошо отличима от последующих повреждений, то есть фальшивка может быть легко раскрыта, ибо на старых документах либо оставляли дырочку в тексте, либо делили слово на две половины.

Подобную ошибку допустил и другой известный фальсификатор. Он подделал грамоту IV века, состоящую из двух листов. На пергаменте были следы повреждений, нанесенных мышами, и одно повреждение он на первом листе выбросил из слова, тогда как на другом листе загнул строчку к изгрызанному участку. Подделка стала очевидной.

Но не только ошибки аферистов ведут к разоблачению подделки. Не всегда хороша даже и „чересчур” великолепная работа! В начале прошлого века, например, в Италии в обращении появилось много фальшивых денег. Как выяснилось впоследствии, они были выпущены во Франции. Финансовые учреждения сначала были в замешательстве, но затем все легче и легче опознавали фальшивые банкноты. В указанный год выпуска по халатности монетный двор отступил от утвержденных государственных стандартов. А фальшивые деньги во всем совпадали со стандартом, они удались даже лучше, чем подлинные.

На таких ошибках проваливались во время второй мировой войны многие гитлеровские шпионы. Изготовленные фашистами фальшивые документы скреплялись с помощью скрепки, сделанной из нержавеющей стальной проволоки, тогда как на подлинных документах всегда в месте скрепления оставались следы ржавчины.

Графология — обман или наука?

Исследование почерка вот уже более тысячи лет занимает юристов. Однако с работами в этой области, претендующими на научность, мы встречаемся только в конце XIX века. Теория графологической экспертизы уже при своем рождении разделилась на три направления. С тех пор противоречия только обострились, но сегодня уже суеверие резко отличается от науки, исследование — от обмана, маскирующегося под научность. Первое направление приписывается Ломброзо, хотя свое произведение „Графология”, изданное в 1895 году, этот известный криминалист эпохи украл. Книга является плагиатом работы Крепьо. И тем не менее Крепьо забыли, а Ломброзо считается отцом графологии. Ломброзо, создатель антропологической школы уголовного права и основатель биокриминологии, утверждал, что преступность является наследственной особенностью, что преступник должен быть изолирован от общества, он не может исправиться, поскольку „в своем теле носит причины преступности”. Это учение Ломброзо было поднято на уровень официальной идеологии в фашистских государствах, и оно вновь появилось в наше время в произведениях буржуазных криминологов.

Свое учение Ломброзо перенес и в область графологической экспертизы. По его мнению, и в почерке можно обнаружить специфические признаки преступника. Он считал, что процесс письма — это естественная функция человеческого организма и в соответствии с этим почерк — это зеркало личности, которое отражает рожденные вместе с ним особенности. По Ломброзо, у каждого человека есть болезненные душевные и физические черты и они — не что иное, как врожденные отклонения от нормы. Такие черты со всей очевидностью бросаются в глаза у преступников, у психически больных, у дегенератов, тогда как у нормальных людей они в большей или меньшей степени скрыты. Внешним проявлением отклонения от нормы является движение. Так же как идиота можно отличить по прыгающей походке или паралитика по шаркающей походке, точно так же и средний человек не может скрыть болезненные черты своей личности в почерке.

Эта идея была одной из любимых идей Ломброзо. Мы встречаемся с ней и в его более поздних произведениях, в которых он стремится показать, каковы те специфические особенности почерка, которые характерны только для преступника.

С тех пор графология испытала на себе много ошибочных представлений и еще больше мистификаций. То, что между почерком и личностью существует какая-то взаимосвязь, очевидно, но основательное изучение этой проблемы запаздывает.