По следам призрака

— И что же, нашли убийцу? — живо заинтересовался Туманов, отодвинув в сторону бокал с остатком пива.

— Нашли. Ровно через месяц. Могли бы и раньше, да у одного олуха мозг не сработал. — Экспедитор допил пиво и тоже отодвинул в сторону бокал. — Ты понимаешь, видел нож у человека, видел даже, как тот топтался на том месте, где позже егеря убитым обнаружили, а в милицию не сообщил. Вот сволочь, вот…

— Ты погоди ругаться! — сердито оборвал его Туманов. — Со стороны оно всегда просто рассуждать. А если этот человек не уверен был, если видел, слышал, а вот не уверен — и все! Разве не может быть такое?

— Уверен-неуверен, — осуждающе проговорил экспедитор, — а скрывать не годится. Вот ты, к примеру…

Туманов вздрогнул и побледнел. Руки его нервно заползали по поверхности стола.

— Вот ты, к примеру, разве не сообщил бы, если бы знал про такие вещи? Ну, скажи, не сообщил бы? Конечно, сообщил! Тут ведь дело такое… судебное…

— Ага, сообщи невпопад, а потом из-за тебя невинного человека засудят и поставят к стенке!

Экспедитор с подозрением посмотрел на него.

— Да ты, я вижу, что-то…

— Ладно, ладно… — раздраженно махнул рукой Туманов. — Не твоего ума это дело. Чего ты лезешь в душу? Приехал в командировку — вот и занимайся, чем велено. А то ишь наставник выискался!

Он сердито смахнул со столика оставленные кем-то бутербродные крошки и, повернувшись, решительно покинул пивную.

Собеседник его тоже через некоторое время вышел из пивной и, зайдя в телефонную будку, набрал номер.

— Товарищ подполковник? Это я — седьмой. Надо немедленно задержать и допросить Туманова. Мне кажется, он знает убийцу!

Через полчаса Туманов уже сидел в кабинете у Мустафина. Сначала молчал, запирался, но, увидев вошедшего в кабинет «экспедитора» в форме лейтенанта милиции, передернулся весь, побледнел и угрюмо опустил голову…

На звонок им открыла худенькая женщина в скромном домашнем халате, судя по всему — хозяйка квартиры. Поблекшее матовое лицо, на котором разве лишь светились васильковым блеском глаза, отображало растерянность и испуганное изумление. И эта растерянность, и изумление отнюдь не были притворными. Неожиданный звонок, и пятеро одетых в штатское мужчин — не такое уж частое посещение для мирно отдыхающей женщины.

Лишь приглядевшись к визитерам и узнав среди них местного участкового инспектора, она сумела выжать из себя нечто похожее на улыбку и произнести:

— Здравствуйте… Проходите…

Все пятеро прошли в прихожую, а оттуда — в просторную светлую комнату, обставленную недорогой, но красивой мебелью. На стене — фотографии детей, маленьких, повзрослевших и уже совсем взрослых. На комоде — несколько потрепанных детских игрушек и небольшая гипсовая скульптурка «Играющие дети».

Мустафин, первым вошедший в квартиру и первым увидевший эту вызвавшую в нем какой-то неприятный холодок детскую «выставку», представился хозяйке.

— Где хозяин? — спросил тихо и осторожно, будто считал: почивает в спальне и может проснуться.

— Объясните, пожалуйста, что произошло? — дрогнувшим голосом спросила женщина, бледнея на глазах и медленно опускаясь на стул.

«Знает или не знает?» — думал следователь, пристально наблюдая за ней, и лишь встретив ее взгляд, грустный, недоуменный, но прямой и открытый, решил: «Нет, наверное, не знает…»

— Где хозяин? — повторил он вопрос.

— Пошел на автовокзал, — ответила она, немного успокоившись и взяв себя в руки. — Должен скоро вернуться. За чемоданом. В гости к сестре собирается…

— Хорошо, мы подождем. Чтобы не вести время, — следователь вынул из портфеля документ, скрепленный гербовой печатью прокурора, — начнем обыск. Вот постановление. Ознакомьтесь, пожалуйста, и распишитесь.

Она взяла постановление, прочитала внимательно, расписалась и, возвратив его следователю, произнесла тихо, почти полушепотом:

— Не понимаю, ничего не понимаю…

Мустафин обернулся назад, где стояли работники милиции с понятыми, и сказал твердым, четким голосом:

— Приступайте, товарищи!

Все разом разошлись по комнате. Все, кроме понятых. Они остались со следователем.

— Где хранится рабочая одежда вашего мужа? — спросил следователь, обращаясь к сидевшей в молчании хозяйке.

— Там в шкафу, — с безразличным видом кивнула она с сторону прихожей.

— Принесите, пожалуйста, сюда все, что есть. Здесь удобней и светлее…

— Обувь тоже? — медленно поднялась она со стула.

— Да, непременно!

Когда одежду перенесли в комнату, следователь устроился возле окна, чтобы было хорошо видно, и начал осмотр.

Взяв в руки ботинки и перевернув их вверх подошвами, он сразу же увидел: на подошвах — мелкие поперечные полосы. Каблуки сзади стерты… Он начал внимательно осматривать поверхность ботинок. Понятые и хозяйка молча наблюдали за ним. Есть! Есть мелкие буроватые пятна на носке одного из ботинок!

Следователь подозвал понятых и показал им пятна:

— Вот, обратите внимание…

Уже отложили в сторону плащ, фуфайку, резиновые сапоги, фуражку… На очереди — рубаха. Следователь пригляделся к рукавам. И здесь — небольшие буроватые пятна! Несколько таких же пятен он обнаружил на куртке…

Из соседней комнаты появился Хисматов.