По следам прошлого

Тонкие брови эльфа высоко поднялись, а сам он быстро хватанул воздуха ртом и оглянулся на крыльцо дома. Нахмурившись, облизал губы, дернул ушами и снова не совладал с бровями — они взмыли почти на середину лба, выдавая высшую степень растерянности. Пока он старался взять себя в руки, я уловила движение в доме. Кто-то прятался в окне второго этажа за шторой. Ровно в ту секунду, как я заметила наблюдателя, появился зов силы. Не такой очевидный и мощный, какой был с Вайли, но он был.

— Туда смотри, — показала я Елрех, подступая ближе к воротам.

Она мгновенно уставилась на указанное окно и почему-то насупилась.

— Там Роми, да?

— Наверное, он. — Елрех безразлично пожала плечами, но подбородок вздернула выше. — Молодой шан’ниэрд. Он старается не смотреть на нас, но ему трудно. Перед ним ведь стоит позор его расы.

— Э-э… но… а… — нечленораздельно поддержал беседу эльф, оглядываясь на окно. И с благоговейным ужасом прошептал: — Его не должно там быть.

— Мы сможем побеседовать с ним? — поинтересовалась я.

— Но к Ромиару не пускают женщин! — на последнем слове он взвизгнул и сам, нервно вздрогнув от своего же голоса, вытянулся по стойке смирно. Видимо, с настолько нелепыми просьбами в этот дом еще ни разу не приходили. Однако через секунду резким, уверенным движением эльф одернул сюртук, заправил волосы за уши, а в зеленых глазах загорелся знакомый фанатичный огонек. — Пусть духи будут милостивы к вам и вашей гильдии, но, при всем уважении, пустить вас к Ромиару я не имею права.

Мы с Елрех переглянулись: я с разочарованием, а она с сочувствием. Эльф же продолжил заученно чеканить:

— Вы можете передать ему послание. Предпочтительно в письменном виде, так каждое ваше слово сохранит вложенные в него вес и значимость. Однако я должен предупредить, что мне придется обезличить ваше письмо, чтобы оно не имело ничего общего с вашим характером.

— Даже так? — изумилась я.

Эльф уперся в меня осуждающим взором, сложил руки на животе и строго обозначил:

— Уважаемому Ромиару не дозволено рисковать собой.

— Мы не можем говорить через вас или кого-либо еще, — стальной интонацией Елрех не уступила эльфу. — Только лично.

Не узнать ее решительность и веру в благородное стремление было невозможно. Расовая предприимчивость фангр ради помощи нуждающимся хорошо научила меня, что иногда она работает добродушной расе в ущерб. Сердце сжалось от плохого предчувствия.

— Но…

— Посмотрите на меня, — потребовала она, не позволяя эльфу ответить. Тряхнула густыми волосами и сжала кулаки. — Посмотрите внимательно! Посмотрели?

— Да, уважаемая. — Эльф, хоть и стоял за оградой, все равно попятился.

— Тогда ответьте: какой беловолосый шан’ниэрд влюбится в пятно на безупречной репутации своей расы?

На голубых щеках проступили синие пятна, а висок заблестел от пота. Елрех резко опустила голову и воровато вытерла скулу, будто думала, что там слеза. И хоть слез не было, смотреть на нее было больно. Я против воли отступила.

— Елрех, пойдем отсюда.

— Нет.

Я приоткрыла рот, но не нашла, что сказать — ответ прозвучал слишком категорично и неожиданно. Ноги стали ватными, а чувства запутанными. Елрех, продолжая сжимать кулаки, повернулась ко мне, окинула суровым взглядом с ног до головы и тихо проговорила:

— С рождения меня чураются и фангры, и шан’ниэрды. Эльфы, — вскинув руку в сторону, указала на пунцового слугу, — не знают, как относиться ко мне. Всезнающая Асфи, будь я просто фангрой, он бы сразу прогнал нас. А он… Погляди на него. Погляди, какой он важный! Ты видишь? Видишь же. Он прислуживает беловолосым шан’ниэрдам, и уже гордится этим. А меня повстречал и растерял все свою важность.

Она разошлась не на шутку. У меня возникало чувство, что еще немного — и из ближайших домов начнут выходить жильцы, чтобы посмотреть представление поближе и разобраться подробнее в его причинах. Елрех и в той жизни тихоней не была, но, судя по всему, мне просто не доводилось видеть ее в непосредственной близости к светлой половине сородичей. Но как же она тогда терпела Роми? Быть может, в той жизни он был ближе к народу и характером совсем не напоминал их. Не имеет значения. То, что творится с ней сейчас, бьет по сердцу и не оставляет воздуха в легких, а в голове дельных мыслей, кроме одной — увести бы ее отсюда.

Эльф побледнел и сглотнул, снова оглядываясь на дом, и в этот момент на крыльцо выскочила беловолосая шан’ниэрдка. Приподнимая подол платья молочного цвета, она сбежала по ступеням и быстро засеменила по дорожке к нам. Я мазнула по ней взглядом и с облегчением вздохнула, но через миг вновь посмотрела. Уже жадно, внимательно. Ровный разлет аккуратных бровей, мягкие и тонкие черты лица, а в хитром прищуре глаз сияет цветочный мед. Серая мерцающая кожа чуть розовела на щеках, белые волосы были собраны в высокую прическу, обнажая тонкую шею и цепляясь за рога. У них даже рога одинаковые…

— Что случилось? — А в голосе звенит его высокомерие.