По следам прошлого

Воины вокруг загомонили с новой силой. Я чувствовал взоры на себе. Разные: жадные, брезгливые, недоуменные, цепкие…

— У тебя нет выбора! — в этот раз я подобрал слова на драконьем языке.

Возможно, ошибся в трактовании, но многие руны должны были передать смысл.

Дарок прищурился, разглядывая меня с подозрением. Набычился словно мсит и произнес тоже на драконьем:

— Ты другой. Что девка подарила тебе?

Я долго молчал, размышляя верно ли перевел вопрос. Потом медлил, потому что никак не мог подобрать верных слов. Мои познания древнего языка заканчивались на рунах, произношение было совсем слабым. Ответил на общем:

— Она сказала мне, кто я. — Стер улыбку с лица и поторопил с решением, подталкивая к верному действию: — Мой лоб остался без имени, великий Дарок! Я принимаю твою силу и прошу твоего покровительства. Поставь мне метку своего дома, если принимаешь меня, и укажи на того, кого считаешь достойным зваться твоим врагом! Сделай то, что требуют ваши давние традиции. Позволь мне доказать тебе свою силу, а другим показать, что моя сила — продолжение твоей! Мои руки — продолжение твоих рук. Убей своего врага моим оружием!

Дарок медлил. Сталь свирепо блестела в глазах, глубоко посаженных под бровями. Шрам рассек лицо сильнее, толстые губы кривились. Наконец, кулаки разжались. С моей ладони исчезла тяжесть кинжала. Дарок одним росчерком порезал себе пальцы и подождал, когда на них выступит кровь. Через несколько секунд она потекла по руке, а спустя мгновение я закрыл глаза, чувствуя мокрые прикосновения ко лбу.

— Я принимаю твою силу, дитя Ярости и Солнца! — Дарок указал на преемника старого вождя и произнес. — Вот твой враг!

Склонился ко мне, возвращая кинжал, и добавил тише:

— Сдохнешь — я насажу твой труп на площади Жатвы на самое видное место. Всю Луну будем терзать его и резать на лоскуты.

Я нахмурился. Дождался, когда он отойдет, и поднялся. Выбранный васоверг, как и многие другие, выглядел изумленным. Но изумление быстро сменилось готовностью принять бой. На отвратительном лице даже виднелось предвкушение легкой победы. Я догадывался, какими путями заплутал его разум. Наверное, он услышал мои слова, что Дарок попросту недооценил меня, и считал, что не допустит этой же ошибки.

Наивный.

Когда-то Аня просила научить ее драться. Я отказывал ей, понимая, что дерусь плохо. Несравненно лучше я убиваю. А драки… Драки для дураков, у кого есть время махать кулаками бесцельно.

Я шагнул в сторону, занимая позицию против нового противника. Сжал кинжал крепче и, придавая взору беспечности, старался следить за малейшим движением воина. Он двигался осторожно и тоже наблюдал за мной. Пытался предугадать нападение или выбрать лучший миг для него. Я не двигался. В отличие от прошлого поединка, в этом от меня не требовалось ничего сложного, кроме терпения. Убивать я научился раньше, чем нормально говорить.

Васоверг сделал пробный взмах, и я легко уклонился от него, просто отступив в сторону. Когда-то мне приходилось бороться за жизнь против нескольких противников, в числе которых были и сильные викхарты, кому подчинялись великие духи разрушения. Теперь передо мной был васоверг, не предполагающий, что перед ним может стоять Вольный.

Он ударил снова, метя рассекающим ударом в шею. Я пригнулся, пропуская бритву над головой, и бросился вперед. Васоверг, оценил опасность верно — склоняясь мне навстречу, быстро прикрыл предплечьем живот, грудь и шею.

Оставил открытыми глаза…

Я полоснул по ним сверху вниз, не сомневаясь в остроте клинка. Два стремительных движения — меньше секунды. И я отпрянул обратно ближе к гомонящей толпе. Несколько секунд обреченный васоверг еще не понимал произошедшее. По его лицу потекла кровь, заливая порезанные глаза, и он моргал, стискивая плети в ладонях крепче. Было ощущение, будто он пытался сморгнуть паутину с глаз. Я не знал, бывает ли боль при таких ранах, не знал, что он почувствует, но предполагал, что ему вот-вот станет невыносимо страшно. Я ждал этого.

Васоверги вокруг загомонили громче, заулюлюкали, засвистели. И раненый воин потерялся в пространстве полностью. Беспомощно выставив руку перед собой, стал щупать лицо, брови, скулы — трогал все, кроме глаз. Словно боялся, что кошмарная догадка оправдается.

Когда стиснул клыки и согнулся, закрывая лицо руками, я опять приблизился к нему. Это был тот самый момент, которым нужно было пользоваться. Помедлю немного — опоздаю. Наверняка воин начнет мстить, беспорядочно размахивая плетями и разъяренно защищая свою жизнь. Все еще растерянный, обескураженный, он был уязвим, как несмышленый ребенок. Мне ничего не стоило просунуть кинжал под толстую шею и порезать ее. Кровь хлынула на сапоги васоверга. Он стал зажимать рану одной рукой, а второй, опомнившись, слепо рыскать вокруг себя. Я только отдалялся от него, не смея отворачиваться до того, пока он не упадет замертво. Врагов нельзя недооценивать, даже если те смертельно ранены.