По следам прошлого

— Не торопи меня, девица, — ответил он и что-то произнес трехрогому. Тот поднялся и куда-то поспешил, остальные снова прислушивались к беседе. Главарь шумно вздохнул, отодвигая от себя свое блюдо и холодно предупредил: — Сейчас от твоего решения будет зависеть, подружимся мы или нет.

— Хорошо, — глухо ответила я и прочистила горло кашлем.

Мне понадобилось несколько секунд и пара глубоких вдохов, чтобы заглушить все чувства и сосредоточиться на разговоре. И когда трехрогий внес бутылку с выпивкой я снова была готова торговаться. В конце концов, что я теряю? Все, что могла, уже потеряла, и теперь пришла пора любой ценой возвращать хотя бы часть потерянного.

На столе появились железные кубки, а бутылка, разлитая на пятерых, опустела до дна. Однако никто к выпивке прикасаться не спешил. Главарь опять скреб спицей по столу, разбавляя тишину раздражающим звуком.

— Ты спросила, почему за Фаррда никто не вступился, — наконец-то произнес васоверг, мгновенно заинтересовывая меня затронутой темой. — Я отвечу.

Склонился над столом еще ниже.

— Потому что уже все знают, как мало мне осталось до победы в войне. Долина Драконов вот-вот станет моей, и тогда, — поморщился, сгибая спицу в кулаке, будто соломинку, — я убью этих трусов, претендующих на священное место вождя. И вождя убью. Он слишком долго оскверняет Солнце своей трусостью. Никого не оставлю. Я сниму с них кожу, срежу мясо, доберусь до их черепов и выброшу на площадь Жатвы. Только там им и место. Этим трусам!

Я вздрогнула от громкого крика, сильнее втягивая голову в плечи.

— Всего лишь жалкие трусы и слабаки. И своей жизнью среди нас они оскверняют нашу расу.

Он замолчал, и тишина зазвенела в доме. Ни шелеста сквозняка, ни шороха… Я слышала свое дыхание и опасалась, что он тоже его слышит. Оно было неровным, пугливым, наверное, присущим таким же слабакам, которых он, без сомнения, ненавидил. Каждый мускул в теле дрожал от напряжения. Язык невольно изгибался в пересохшем рту, в любую секунду позволяя произнести первую букву имени духов испепеления. Я боялась, но знала, что Ксанджи успеют превратить в пепел хотя бы одного-двух васовергов прежде, чем они доберутся до меня.

Затянувшуюся паузу хотелось заполнить вопросами, уточнениями, но под царапающим взглядом стальных глаз чувство самосохранения вопило о том, что следует молчать. Украдкой наблюдая за остальными васовергами, я непроизвольно стремилась повторить их покаянную позу: опустить ладони на стол и свесить голову. Но злость, очнувшаяся вместе с криком главаря, ворчала, грела грудь изнутри, будто в ней непрестанно ворошили угли, и мешала покориться страху всецело.

К сожалению, ни откровения, ни подробности, на которые я втайне рассчитывала, не прозвучали. Зато мне выдвинули еще более загадочное условие:

— Вероятно, мы можем помочь друг другу в наших войнах, — спокойным тоном произнес васоверг, и я осмелилась уставиться на него. Он и впрямь выглядел абсолютно спокойным, хоть и кривился, будто обдумывал маленькую неприятность. — Но мне нельзя осквернять свою ярость, связываясь с кем попало. Как тебя звать?

— Асфи, — коротко представилась я, снова откладывая все вопросы на потом и просто ожидая продолжения неясного монолога.

— Твое имя мне ни о чем не говорит. Ты чем-нибудь известна, Асфи?

— Нет.

— Как я и думал, — нахмурившись, кивнул он.

Остальные, расслышав мягкость в его голосе, подняли головы и расслабились. Я тоже постаралась незаметно поводить плечами, сбрасывая напряжение и оцепенение.

— С моей стороны будет глупо доверять тебе, Асфи. Ты согласна?

Я кивнула. Он продолжил:

— И это мешает нам с тобой. Я даже не могу назначить цену за мою помощь тебе. При этом если ты не соврала мне о ваших со Стрекозой отношениях, то эта цена покажется тебе смехотворной. Но для меня твоя услуга, при удачном раскладе, может оказаться бесценной. И я буду еще глупее, если не воспользуюсь подвернувшейся удачей. Ты ведь понимаешь меня, Асфи? Я же вижу, что у тебя есть опыт в таких делах.

— Я понимаю тебя, — негромко заверила я, не выпуская из внимания ни единого его слова.