По следам рыжей обезьяны

Туманный рассвет занялся под кукареканье десятка петухов, и я спустился к реке искупаться. На завтрак давали очень слабый чай и невероятно крепкий кофе, а к нему — остатки остывшего к утру бубора. Гроб обернули цветными кусками материи и перевязали расщепленными вдоль ротановыми плетями. Бахат оказался местным знатоком ротанового плетения и был по горло занят сложнейшими узлами, которые входили в традиционное убранство. Гроб женщины следовало перевязывать иначе, чем мужские гробы, но разгорелись нескончаемые споры о том, как именно это полагается делать; прошло больше двух часов, прежде чем важное дело было закончено. Над гробом раскрыли зонтик, и мелодичные гонги снова затянули свою ритмичную перекличку.

Женщины принялись рыдать и голосить, мужчины вскоре тоже присоединились к их причитаниям. Ритм, подгоняемый гонгами, все нарастал, и плакальщики приходили все в большее неистовство. Это настроение оказалось настолько заразительным, что и я тоже стал оплакивать женщину, которую ни разу не видел живой. Двое мужчин потеряли сознание, а одна женщина забилась в истерике, затем свалилась на пол и только тихо постанывала. Без особой спешки было сделано отверстие в стене дома, и сыновья покойной подняли гроб. Он угрожающе раскачивался, словно пьяный, пока они продвигали его наружу, но им удалось без всяких приключений протащить его в отверстие и снести вниз к реке. За ними следом шли остальные провожающие, неся зонтик и развевающиеся цветные флажки. Гонги бешено гудели, был дан салют из ружей, еще кое-кто упал в обморок, и вопли: «Зина, Зина!» — звенели в воздухе. Печальная фигура Сунала, одетого в белое, маячила позади гроба.

Были приготовлены две лодки, и первая, принявшая тяжеленный гроб, осела так, что мутная вода едва не перелилась через борт. Сунал сел рядом с гробом, держа зонтик над останками своей жены. Сыновья взялись за весла и принялись грести против течения. Вторая лодка была битком набита родственниками, и один их них все еще стучал в маленький гонг. Право сопровождать мертвых к месту их упокоения в лесных пещерах принадлежит только мужчинам, и женщины, столпившиеся на берегу, провожали свою дорогую Зину громкими рыданиями. Несколько друзей сели в нашу с Бахатом лодку, замыкавшую эту маленькую похоронную флотилию. И все мы направились к грандиозным известняковым пещерам, которые уже много веков служили местом погребения дусунов.

Примерно через час лодки причалили к мощенному камнями причалу Бату-Балус, от которого рукой подать до самых больших пещер Тападонга. Под аккомпанемент гонга гроб подняли и понесли через отверстие в скале по опасной извивающейся тропе. Эта тропка привела к расчищенному углублению, обрамленному высокой стеной из известняковых скал, над которым нависали, как полог, ветви деревьев. Примерно на шестьдесят футов вверх по склону к отверстию большой пещеры вела колоссальная лестница, связанная из тонких деревьев и веток наподобие оснастки какого-нибудь старинного галеона. Гроб поднимали наверх ступенька за ступенькой, втягивая на ротановых канатах, а снизу его поддерживали руки множества добровольных помощников. Сунал печально смотрел, как гроб поднимается к зеву пещеры, обрамленному разноцветными флажками для отпугивания лесных духов.

В пещере стоял сильный запах разложения, и дно ее было устлано пылью из рассыпавшихся в прах костей и дерева. Вдоль одной стены высился гигантский штабель из сотен и сотен гробов, а рядом накопились многовековые наслоения разных предметов. Я был потрясен и не мог оторвать глаз от ножей и мечей, украшенных чудесными узорами, от тончайшей резьбы на веслах и прославленных древнекитайских фарфоровых чаш и блюд. Просто не верилось, что дусуны, живущие в такой нищете, оставляют все эти несметные сокровища своим мертвецам. Но эти реликвии давно стали священными, и никто не смел выносить их отсюда. Об этом позаботится вечно бдительный Манои Салонг. Я с любопытством взглянул на углубление в потолке — хранилище головы Манои Салонга, единственной части его тела, которую принесли в пещеру после того, как он был убит на пути к реке Кинабатонган. Гроб другого героя стоял на большом плоском камне возле входа. Ему придали форму головы буйвола и расписали яркими красками.

Гроб Зины поставили на высокий штабель. Над ним укрепили зонтик, и Сунал на гроб положил миску, ложку и саронг, а также немного риса и воды, чтобы ее дух мог всем этим воспользоваться. Старик три раза ударил по гробу ротановой плетью и пропел старинную молитву, призывая дух Зины упокоиться с миром здесь, не возвращаться в кампонг и не докучать семье.