По следам Штирлица и Мюллера

Безрадостный процесс принудительных демобилизаций напрямую коснулся и Генриха Мюллера. Невзирая на боевые отличия и летное мастерство, он оказался «за бортом». Мы не знаем, что он переживал, сдавая на слом свой заслуженный бомбардировщик. Но в июне 1919 г. он был уволен в запас и сперва пристроился при инспекции по аэронавигации. Всего лишь экспедитором, на побегушках. Зато в любимой, авиационной области. Аэродромы, самолеты. Когда будут возрождаться воздушные силы — он тут как тут. Но надежды, за которые он еще цеплялся, быстро рассеивались, становилось ясно, ни о каком возрождении думать не приходится. В инспекции тоже шли реорганизации, и в ноябре она была ликвидирована.

Надо было искать какое-то другое поприще. Устроиться на завод было практически невозможно. Военное производство свернулось, а наплыв безработных захлестнул и предприятия, и торговые фирмы. Но у отца остались знакомые в баварской полиции. Там желающих поступить на службу тоже хватало. Однако связи сделали свое дело, да и высочайшие боевые награды были прекрасной рекомендацией. 1 декабря 1919 г. Мюллера приняли. Взяли его на самую низкую должность «ассистента», то есть помощника.

Это значило участвовать в облавах по грязным притонам. Сбивать ноги, опрашивая свидетелей преступлений. Мокнуть и мерзнуть на улицах, просиживать ночи на дежурствах, возиться с найденными трупами, бегать по мелким поручениям начальства. Но Мюллер не роптал, не капризничал, выполнял все задания с обычным своим старанием и трудолюбием. Теперь было не до капризов, не до воздушных замков. Главное, у него была работа, был твердый заработок и уверенность в будущем. Полиция — она всегда нужна будет, при любых правительствах.

Не исключено, кстати, что Мюллер тоже успел «познакомиться» с капитаном Ремом. Хотя и со своей, полицейской стороны. Потому что правоохранительные органы держали под надзором злачные места Мюнхена, а Рем был постоянным клиентом клуба «Эльдорадо», где собирались гомосексуалисты. Однако данный притон считался заведением «высокого класса», публика там была «избранная», поэтому облав там не проводилось, и до конфликтов с полицией дело у Рема никогда не доходило.

Но оставим на время нашего героя, проходящего нелегкую полицейскую науку. Коснемся еще одного вопроса, немаловажного для нашей темы. Отношений между Германией и Советской Россией. Ведь в 1918 г., после подписания Брестского мира, они стали фактически союзниками. Правда, в начале 1919 г. при попытке большевиков поддержать революцию в Германии эта «дружба» нарушилась. Но уже вскоре ситуация изменилась. Когда Антанта ошеломила немцев условиями Версальского мира, многие германские политики и деловые круги стали видеть в Советской России потенциального партнера.

Впрочем, в начавшемся потеплении обе стороны преследовали собственные цели. Немцы надеялись за счет России в какой-то мере компенсировать свой политический урон и материальные убытки. Рассчитывали внедриться в советскую экономику, разрушенную гражданской войной, а если получится, то и подмять ее под себя, получить рынки сбыта. А на случай нового конфликта со странами Антанты русские выглядели естественными союзниками. Советское правительство тоже рассчитывало при помощи немцев восстановить свое разваленное хозяйство. Но и оно сохраняло «камень за пазухой».

Ведь победа в России, по концепциям Ленина и Троцкого, считалась лишь завоеванием плацдарма для грядущей, мировой революции. Согласно учению Маркса, победа социализма в одной стране могла быть только временной. А Германию видели эпицентром следующей революции, будущим союзником в войне с «мировым империализмом». Вторая попытка разжечь пожар в Европе не заставила себя ждать. Весной 1920 г. панская Польша, государство молодое, дерзкое, агрессивное, пользуясь поддержкой французов и англичан, решило округлить владения, отхватить у Советской республики ее западную часть. Но на полях Украины и в лесах Белоруссии поляки понесли жестокие поражения, и красные армии, преследуя разбитого врага, ринулись на запад. Причем Польшей ограничиваться не собирались. Тухачевский в своих приказах прямо указывал: «Вперед, на Варшаву! На Берлин!»

Черчилль и ряд других западных политиков предлагали срочно пересмотреть свои отношения с немцами — уменьшить репарации, смягчить позицию к вооруженным силам и сделать из Германии «барьер» на пути большевиков. Правда, советское наступление быстро провалилось, и инициативы Черчилля не нашли поддержки в правительствах Англии и Франции.