По следам старых грехов

— Дети, они все замечают. У них свой взгляд на жизнь. Особенно дети творческие. Они видят иначе. Так вот один их моих подопечных сразу обратил внимание, что в городе что-то затевается. Так и сказал мне: «Наталья Павловна, у нас затевается грандиозный шухер». Я сделала ему замечание, и он поправился: «Детектив. Криминальный». И каждый день почти мне докладывал о новых событиях. Кто куда пошел, кто с кем говорил. Что где покупал. Даже в областной центр катался неоднократно за этой троицей.

— Троица — это Цыбин, Анохин и Кириллов?

— Да. Они очень тесно общались. Но все втроем редко где появлялись. Лишь однажды пили в местном баре. А мой ученик там подрабатывал уборщиком. Их разговор и подслушал. Чего не понял, додумал.

— Придумал?

— Да, придумал. Сам потом признался. Но, как оказалось, додумал все верно.

— Можно суть его истории?

Парнишка поначалу не понял, что эти трое называли «объектом». Лишь потом, поочередно встретив каждого, будто бы случайно, возле коммерческого банка, догадался, что объектом может быть именно он.

— Он все тщательно записывал: даты, время, персонажей. И мы вместе с ним, сопоставив, поняли, что в эти дни как раз привозят деньги. Много денег. Наличных. Подъезжала бронированная банковская машина. Из нее выходили инкассаторы, иногда их сопровождали военные. По большей части всегда один и тот же парень. Да. Почти всегда он был один.

— Военный? А почему? Этот парень был в форме?

— Да, но… но знаков отличия не было. Может, он и не военным был. Просто носил такой камуфляжный костюм и кепку. Ну, и был вооружен. Может, он просто был чьим-то личным охранником. Мы с Петей его называли военным для ясности. Что он вот точно был такого-то и такого числа. Я не должна была… — Наталья отставила трость, поставив ее у стола Вишнякова. Тронула себя за виски. — Я не должна была потворствовать Пете в его наблюдениях. Я знала, что это неправильно. И говорила ему много раз. Просила прекратить. Но мальчик… он не слушал меня. И пожаловаться было некому. Его родители выпивали.

— Погоди, Наталья, это который Петя? Который в лето перед самым ограблением утонул? — нахмурившись, рассматривал участковый Наталью, словно видел впервые. — Петр Камушкин?

— Да. Тот самый Петя, который утонул. — Ее тонко очерченные природой бледные губы дрогнули. — Только Петя не мог утонуть. Он отлично плавал. Его… думаю, его убили.

— Наталья, ты!.. — Вишняков сорвался с места и тяжелой поступью заходил у нее за спиной. — Почему ты промолчала?! Почему не пришла ко мне?!

— С чем? С чем я к вам, Семен Иванович, должна была прийти? С записями мальчишки? С его набросками?

— Что за наброски? — спросила Кира.

— Петя начинал писать детективный роман об ограблении банка, которого еще не произошло. Но удивительно…

Она неожиданно заплакала: беззвучно, красиво. Игнатов не терпел женских слез. Но это явление завораживало. Ни дергающихся плеч, ни всхлипов. Просто крупные капли из глаз бегут по лицу и исчезают за воротником красивой блузки. Он неожиданно подумал: чтобы так плакать, надо учиться. И вспомнил о ее руководстве драматическим кружком. Может, правда репетировала?

— Удивительно что? — поторопила ее Кира с ответом.

Ее, видимо, беззвучный плач Натальи не впечатлил.

— В этом незаконченном романе все неожиданно совпало. Все события и действия. Он словно знал… знал, что все так произойдет. Как отключат систему безопасности. Как темной ночью опустошат хранилище банка. И даже то написал Петя, что руководство банка не пойдет в полицию.

— Где его рукопись? — Вишняков мелким шагом вернулся на место.

— Она пропала после его гибели. А может, накануне. Я не знаю, когда именно. Я как раз была на профилактическом лечении в областной больнице. И тут все это случилось.

— Но вы видели рукопись? — уточнила Кира.

— Конечно. Он по листу, по главе приносил мне. Я набирала текст на своем компьютере. А потом отдавала черновики Пете. Тот, кто уничтожил его рукопись, не знал, что она существует в электронном виде. А она существует. — Тут Наталья раскрыла свою маленькую кожаную сумочку, достала флешку и протянула почему-то Кире. — Здесь все до того дня, как его не стало. Два последних рукописных листа, которые он привез мне в больницу, так и остались у меня. Петя их не забрал. Утонул.

— Господи! — воскликнул Вишняков, хватаясь за голову. — Что творилось под носом?! Что, мать вашу, тут творилось?! Впору кино снимать. Одна какой-то пульт управления видела, сфотографировала, да не знает, куда фото подевала. Заспала спьяну! Вторая романы пишет на пару с учеником, который потом утонул. Вы… вы хоть понимаете, чем это попахивает, девки?! Сумасшествием! Свихнулись тут все от одиночества, дуры!

Он все ворчал и ворчал, заливая в охрипшее горло остывший чай. А Кира уже вставила флешку в свой ноутбук, она с ним не расставалась, и внимательно просматривала текст.

— Наталья, тут очень подробно о некой Милене. Красивой, тихой, талантливой. Кто это? Среди фигурантов нет женщин с таким именем, — подняла Кира на женщину взгляд от монитора.