По следам великанов

змей" прежде всего приказал построить в побежденном майяском городе святилище бога, имя которого он носил. Однако майя не были бы верны себе, если бы не связали эту постройку не только с богами, но и с календарем или, по крайней мере, не подчинили ее календарю, хотя бы задним числом. Здание, первоначально круглое, позднее было обнесено террасой; над первым этажом строители "Караколя" возвели второй, тоже круглой формы, но значительно меньших размеров. В стенах верхнего этажа проделали четыре квадратных отверстия и в центре надстройки создали обсерваторию, откуда звездочеты Чичен-Ицы через упомянутые проемы наблюдали за небесными светилами.

"Караколь" - первоначально, по всей вероятности, лишь святилище "Пернатого змея" - позднее, после того как тольтекские завоеватели Чичен-Ицы постепенно слились с майя, превратился в настоящую индейскую обсерваторию. Верхний этаж "Караколя" убеждает нас, что и построен он был специально для наблюдения за'некоторыми особенно важными астрономическими явлениями, прежде всего за движением Солнца и равноденствиями. Например, западный проем служил для наблюдения за весенним и осенним равноденствиями. Он был сконструирован так, чтобы 21 марта и 21 сентября солнце стояло прямо против глаз астронома. И другое отверстие показывает, как прекрасно была сориентирована вся постройка, - оно смотрит прямо на юг.

Хотя после 1000 года архитектура майя начинает приходить в упадок и никогда уже не сможет создать постройки, столь великолепные, столь филигранно тонкие, как те, что я видел в Паленке или в чисто пуукских городах, все же и в тольтекскую ^эпоху в юкатанских метрополиях вырастают строения, которые - теперь

уже в основном благодаря своему практическому значению - заслуживают серьезного внимания. "Караколь" становится центром майяских астрономов, как некогда им был Вашактун, а затем Паленке.

Майяские звездочеты в "Караколе" пользовались двойным календарем, а следовательно, двойной системой счета и двойной математикой, которая у майя непосредственно зависит от календаря. Один из майяских годов продолжался 260 дней и состоял из 13 месяцев по 20 дней в каждом. Индейцы называли такой год "цолкин". Другой год состоял из 18 месяцев, к которым добавлялось еще 5 дней. Этот 365-дневный солнечный год по-майяски назывался "хааб". Двадцатидневному месяцу соответствовала система счета, в основу которой было положено число двадцать. Двадцать майяских лет составляли катун. Двадцать катунов дают один бактун, двадцать бактунов - один пиктун, двадцать пиктунов -- один калабтун, двадцать капабтунов - один кинчильтун и, наконец, двадцать кинчильтунов - один алаутун, то есть более 23 миллиардов дней. Пользуясь этими единицами счета, майя записывали на своих стелах соответствующие даты, которые теперь, когда исследователь может основываться на довольно точной корреляции между нашим и майяским календарями (так называемая корреляция Гудмена - Мартинеса Томпсона, сокращенно - ГМТ), позволяют, как правило, с приближенностью до одного дня определять, когда были построены те или иные майяские здания или стелы.

Но после того как в майяский город вступил "Пернатый змей", к двум майяским календарям, как нам кажется, присоединился третий, в котором продолжительность. года определялась временем обращения Венеры

(584 дня). Индейские звездочеты на "Караколе", искавшие во взаимоотношениях небесных тел некий единый абсолютный порядок, быстро нашли- соотношение между "гражданским" майяским годом и годом планеты Венера. Пять тольтекских лет равняются 2920 дням. А 2920 дней составляют ровно 8 майяских хаабов.

Вместе с тольтеками в Чичен-Ицу вступила Венера. Следовательно, и я не могу не посетить посвященный ей памятник, украшенный тем самым устрашающим изображением Утренней звезды, которое знакомо мне по толланской Тлауискальпантекутли. "Храм Венеры" в Чичен-Ице - это низкая квадратная пирамида, к вершине которой со. всех четырех сторон поднимаются широкие лестницы. На верхней площадке во времена "Пернатого змея", чьи изображения украшают стены пирамиды, и при его преемниках тольтекские жрецы приносили человеческие жертвы.

Площадка для жертвоприношений одновременно служила и открытой сценой. Майя, веселые и общительные люди, любили развлечения. Ставились главным образом комедии, иные пьесы носили религиозный характер. Но до наших дней дошла лишь одна из них "Рабиналь-ачи". Актеры выступали в богатых костюмах. Некоторые из этих костюмов я позже видел на репродукциях фресок, найденных американской экспедицией в одном из майяских городов Лакандонского девственного леса - Бонампаке. Костюмы актеров изображали птиц и животных. Один представлял крокодила, у другого были крабьи клешни. В уши продеты водяные лилии. А те, кто выступал без масок, по крайней мере не жалели грима.

Особенно оживленно бывало на сцене "Храма Венеры" в месяце шуль, шестом двадцатидневном месяце