По следам зла. Отчеты профайлера

Я не спросил тогда своего учителя, что он имел в виду под фразой «по следам зла». Да я и не уверен, что получил бы удовлетворяющий меня ответ. Наверняка каждый из нас имеет о понятии «зло» какое-то смутное представление, но вот попроси объяснить, что такое зло на самом деле или как оно возникает, – мало кто сможет четко сформулировать ответ.

К счастью, я не ищу точного ответа на этот вопрос, иначе у меня просто не останется времени на то, чтобы выполнять свою работу. Я предпочитаю придерживаться формулировки, которая не является особенно философской и не содержит какого-то духовного или поучительного смысла: «Что такое “плохо”, описано в Уголовном кодексе. Это уже хорошо». Это всего лишь фраза из сборника поговорок криминальной полиции, но она является хорошей и понятной основой нашей работы – при условии, что вы живете и работаете в демократическом правовом государстве.

В немецком Уголовном кодексе добро и зло не рассматриваются категорично – как черное и белое. В нем конкретный способ убийства влечет за собой конкретное наказание. Приговор за умышленное убийство суровее, чем за непредумышленное. Уголовный кодекс также очень внимательно рассматривает мотивы преступления. Убийца, совершивший свой поступок из жажды наживы, отличается от убийцы, который пошел на преступление в целях самообороны. Проще говоря: закон различает зло большое и маленькое. И прокуроры, которые выступают со стороны обвинения, надеются, что я дам им возможность оценить, какое именно зло перед ними – большее или меньшее. Именно в этом была и есть моя работа как следователя и профайлера: формулировать точные факты о жертвах, преступниках, ходе, обстоятельствах и мотивах преступления.

Уже в течение многих лет от девяноста до девяноста пяти процентов всех убийств, совершаемых в Германии, раскрываются за очень короткое время – нередко в этот же день. Часто это преступления, совершенные знакомыми людьми. В основном преступники входят в круг близких и родственников потерпевшего. Преступники оставляют на месте преступления телесные следы, которые сегодня гораздо легче идентифицировать, чем раньше: кровь, слюну, сперму. Быстрее выслеживать убийц и других жестоких преступников помогают, в частности, биология с ее, кажется, неограниченными возможностями анализа ДНК, и современная судебная медицина. Например, крошечного количества биологического следа преступника сегодня достаточно, чтобы идентифицировать его.

Но как быть с делами, в которых, несмотря на интенсивное расследование и постоянно совершенствующиеся научные методы, эти телесные следы присутствуют, но вот преступление все равно никак не удается раскрыть? Как быть с теми убийствами, в которых, как предполагается, между жертвой и преступником не было никаких отношений? С убийствами, где иногда поведение преступника является таким странным и необъяснимым, что мотив становится очевидным не сразу?

Однако прежде чем я расскажу вам об этих делах подробнее, сделаю несколько общих замечаний по одному важному вопросу: об отношениях между сотрудниками отдела по расследованию убийств и профайлерами.

Сотрудники отдела по расследованию убийств, имея дело с нераскрытыми делами, работают в условиях сильнейшего стресса: завышенные требования к себе, внутреннее и внешнее давление. Понятно, что есть место преступления и труп, оттого и много объективных улик. Однако для начала жертву нужно идентифицировать, и иногда это дается с трудом. Тогда следователи тратят много времени на сбор сведений о ее личности путем опроса свидетелей и проведения следственных мероприятий. Кроме того, оценка улик может занять несколько дней, а иногда и недель. Тем не менее отдел по расследованию убийств с самой первой минуты работает «по горячим следам»: это означает, что нужно внимательно относиться к каждой улике – и пусть картина преступления пока неполная, а иногда и вовсе отсутствует понимание того, что именно произошло. Хотя в отделе по расследованию убийств имеется множество версий, часто сложно понять, есть ли среди них правильная. Во всяком случае, я не раз сталкивался с тем, что на аналитический анализ преступления при «работе по горячим следам» просто не остается времени.

Именно для таких случаев и предусмотрено привлечение аналитиков со стороны. Они не участвуют в повседневных мероприятиях по расследованию убийств, отчего у них есть больше времени на изучение связей, разработку теорий и создание психологических портретов.

Затем результат анализа выливается в рекомендации по расследованию, которые отдел по расследованию убийств может, но не обязан выполнять. Однако для того, чтобы это произошло, я как профайлер сначала должен обосновать свои выводы путем анализа и последующей презентации их отделу по расследованию убийств. Но готовы ли следователи, которые долгое время работали над этим делом, отказаться от своих идей и принять чужие?