По следам зла. Отчеты профайлера

«ЭТО БЫЛО НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД. МНЕ СРОЧНО НУЖНЫ БЫЛИ ДЕНЬГИ, ПОТОМУ ЧТО МЕНЯ УВОЛИЛИ С РАБОТЫ. ОНА БЫЛА ПРОСТИТУТКОЙ И ПРИНИМАЛА НА КВАРТИРЕ. НЕ ЗНАЮ, КАК ЕЕ ЗВАЛИ. Я ЗАРЕЗАЛ ЕЕ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ОНА ОПОЗНАЛА МЕНЯ. СЕЙЧАС ХОЧУ ПРИЗНАТЬСЯ В ЭТОМ, ПОТОМУ ЧТО БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЖИТЬ С ЭТОЙ ВИНОЙ».

Из этого его признания мне было непонятно, о каком именно убийстве идет речь, потому что все три проститутки были зарезаны в своих квартирах. Пока Герберт Риттер не сообщил нам ничего такого, о чем он не мог бы узнать из любой ежедневной газеты. Он даже не знал имени своей жертвы.

Как бы абсурдно это ни звучало, но периодически разные мужчины и женщины приходят в полицию, чтобы признаться в убийстве, которого они не совершали. Они делают это из-за нездоровой самооценки или из-за бессознательной, ложной потребности избавиться от чувства вины. Я дважды сталкивался с подобными и знал, как сложно бывает проверить правдивость такого «признания». Нам нужны были конкретные факты о преступлении, а не общие фразы. Итак, мы с коллегой подвергли Риттера перекрестному допросу и стали задавать один вопрос за другим в высоком темпе: о внешности женщины, об обстановке в квартире, о ходе преступления. Вскоре Герберт Риттер начал еще больше заикаться и потеть. Отвечая, он нервно ерзал на стуле.

Уже через несколько минут я был уверен: Герберт Риттер убил не одну из трех проституток, а всех трех. Волнуясь, он путал детали преступлений:

«НА ЖЕНЩИНЕ БЫЛИ ТОЛЬКО БЮСТГАЛЬТЕР И ЧУЛКИ. ВСЕ ЧЕРНОГО ЦВЕТА. И ОНА БЫЛА НА ВЫСОКИХ КАБЛУКАХ. У МЕНЯ НЕ БЫЛО С СОБОЙ НИКАКОГО ОРУЖИЯ, ПОЭТОМУ Я ПОШЕЛ В ВАННУЮ. ЗАХОТЕЛ ПОСМОТРЕТЬ, ЧЕМ МОЖНО ЕЕ УДАРИТЬ. В КОРИДОРЕ СТОЯЛА БУТЫЛКА С МИНИАТЮРНЫМ КОРАБЛЕМ ВНУТРИ. Я ВЗЯЛ ЕЕ И СРАЗУ ЖЕ УДАРИЛ ЖЕНЩИНУ ПО ГОЛОВЕ».

Что-то не сходилось. Одна из жертв, Рамона Браун, действительно была одета в черное нижнее белье, но на нее напали с ножом и зарезали. Это Виолетту Винтер ударили бутылкой.

Когда я указал Герберту Риттеру на это несоответствие и обвинил его в убийстве трех проституток, а не одной, он сначала заколебался, задумался и стал смотреть прямо перед собой. Затем, слегка помедлив, он «расширил» свое признание:

Как бы абсурдно это ни звучало, но периодически разные мужчины и женщины приходят в полицию, чтобы признаться в убийстве, которого они не совершали.

– Да, это был я.

После этого он начал говорить без остановки, почти без знаков препинания, так что я порой еле успевал за ним записывать. Мы воспользовались возможностью применить стратегию свободного рассказа допрашиваемого. Такая тактика существует на самом деле. Она не особо сложная, но очень эффективная и имеет высокий уровень доказательности. По сути, следователь просто замолкает и дает возможность свидетелю, подозреваемому или явившемуся с повинной спокойно рассказать свою историю.

Именно так и сделал Герберт Риттер. Чем дольше он говорил, тем увереннее становился его голос. Заикание полностью исчезло. В тот день допрос длился до полуночи, а когда мы закончили на следующий день в обед, признание Герберта Риттера уместилось на тридцати семи аккуратно исписанных страницах. Получился, кажется, откровенный и подробный рассказ о том, почему и как он стал убийцей трех человек.

Герберт и Рамона

Первому убийству предшествуют две неудачные попытки. «Я остался без работы, Рождество было на носу, и мне срочно нужны были деньги. Моя девушка нервничала, потому что нам нужно было покупать подарки». Он хочет ограбить и убить какую-нибудь пожилую женщину. Но одна из них даже не пустила его в квартиру, а к другой неожиданно пришла в гости дочь.

Признание Герберта Риттера уместилось на тридцати семи аккуратно исписанных страницах.

Испытывая острую нужду в деньгах, он решает «прочитать объявления о шлюхах в газете и обратить внимание на номера телефонов. По ним можно догадаться, из какого они района». Искать своих жертв в этой среде побуждает его не чувство ненависти, а скорее прагматические соображения.