По следу «Аненербе»

Сам переход занял два дня, ухудшилась погода, сильный ветер обжигал лица и выхлестывал тепло из одежды. Трудно было определяться на местности. Карта района была очень приблизительна, по сути, этот участок был «белым пятном». Звездного неба просто не было потом еще трое суток. «Примерно здесь», – самое точное, что мог сказать Вангол своим людям.

– Что вы хотите здесь искать? – допытывался Василий у всех по очереди.

Над ним по-доброму издевались: Арефьев сказал, что это государственная тайна, но как лучшему проводнику он ему расскажет. Оказывается, в Москве копали метро и заблудились, где-то здесь должен быть выход…

Макушев, тот сказал, что сам точно не знает, но какой-то старый рудник, еще царский. Володя Осокин сказал ему, что ищут копи царя Соломона…

Расстроенный тем, что ему не открывают правды, на привале Василий подошел к Ванголу.

– Начальник, я хороший человек?

– Да, ты очень хороший человек.

– Почему все смеются надо мной, говорят неправда? Я смелый, я пошел с вами, мне обидно, что…

– Хорошо, Василий, придется рассказать тебе правду, а на товарищей не обижайся, они не имеют на это права.

Вангол объяснил Василию, что, по имеющимся данным, в этом районе побывала немецкая научная экспедиция, еще до начала войны. Аэросани принадлежали немцам. Что они здесь искали – неизвестно, зачем приходили и куда исчезли – тоже неизвестно. Тогда они с Россией еще не воевали, теперь они – наши враги и то, что они здесь делали, необходимо выяснить. Вот за этим и приехали.

– Теперь мне все понятно, начальник, скажи, что я должен делать?

– Твое дело – олени и нарты, Василий, занимайся этим делом, хорошо?

– Хорошо, начальник, но я буду все смотреть, мои глаза хорошо смотрят, много видят.

– Я это знаю, Василий, ты хороший охотник, если что заметишь необычное, любые следы пребывания людей, сразу покажи.

Василий, довольный тем, что справедливость восторжествовала, с энтузиазмом занялся устройством стоянки. Теперь уже он стал подначивать своих сверстников Арефьева и Осокина.

– Что, скоро к тебе в гости прямо поедем, да? Прямо в Москву на олешках, да? Дырку в земле найдем и поедем, да?

К Макушеву он относился с большим почтением, он считал его человеком-медведем. А медведь для эвенка – хозяин тайги, священное животное. Поэтому с ним шутить охотник позволить себе не мог.

Точные координаты удалось установить только на пятый день, оказалось, они не дошли до точки несколько километров и теперь немедленно отправились туда.

– Вот теперь мы точно на месте. Здесь ставим палатки.

Ничего примечательного заметно не было. Крутой берег реки в своем изгибе был полностью заметен снегом, как и везде, на многие километры. Безлюдная и безжизненная снежная равнина с пологими холмами, изрезанная руслом замерзшей реки, и больше ничего. Поставив палатки и поужинав, собрались на совещание. С чего начинать, если не за что даже зацепиться?

– Так или иначе, мы сюда прибыли и то, что здесь была экспедиция немцев, фактически подтвердили. Это первое. Теперь второе. Если это место и было зоной контакта, то за год природа просто стерла все следы, и, вероятно, те, кто способствовал тогда контакту, сделали все, чтобы этих следов не осталось. Поэтому наш расчет на возможный вариант нового контакта неверен. И это так и есть. Они не приглашали нас. Они просто передали послание, и все.

– Я предлагаю все же пройти со щупами, тем более я пробовал, здесь снег не такой плотный.

– Хорошо, возьми с собой Владимира и работайте, вдруг опять удача улыбнется вам.

Но на этот раз Арефьеву не подфартило ни в первый день, ни в последующую неделю поисков.

Вангол с Макушевым и Василием объезжали участок за участком всю долину Вилюя, но нигде никаких особенностей замечено не было. Однажды вечером уже улеглись в спальники, как вдруг услышали шум. Необъяснимый и непонятный. Они явно слышали нарастающий гул, он шел из земли, похожий на звук прибывающего поезда. Он медленно нарастал несколько минут, а потом произошел резкий хлопок. Они выскочили из палатки, но ничего необычного, кроме странного кисло-сладкого запаха, вдруг на какое-то мгновение возникшего и исчезнувшего, да сполохов яркого сияния в небе, не заметили.

С шумом вобрав ноздрями в свою необъятную грудь воздух, Степан Макушев сказал:

– Как будто рванула пробка из огромной бутыли с брагой, чуете?

Вангол согласно кивнул Степану.

– Что же это такое могло быть? – произнес он, пытаясь понять произошедшее.

Василий виновато улыбнулся:

– Это мы слышали дыхание Духов смерти, надо сейчас отсюда уходить.