По следу<br />(Рассказы)

Карабкаясь на утёс, Пётр не сомневался: путь избран правильно. Только с этого утёса и возможен спуск по северному склону малого хребта в долину, куда, безусловно, и стремится враг, спуск невероятно трудный — крутой склон изрезан глубокими трещинами, — но всё-таки спуск! Когда же обнаружилось, что на утёсе нет никого, Пётр понял: враг ошибся и пошел по впадине. Как же теперь поймать его? Где он спрятался?

Будто в ответ на мысли Петра внизу, между глыбами камня, метнулась знакомая высокая фигура. Пётр вскинул автомат, но на этот раз враг успел выстрелить первым и исчез.

Пуля сшибла с Петра фуражку. Раздумывать некогда: он ухватился за первый попавшийся гранитный зубец, скользнул на западную сторону гребня и очутился над пропастью…

2

Дежурный по заставе разбудил Орлова и Савина в 23.30. Пётр вскочил с койки, будто не спал. Минуты через две он уже плескался в умывальной: «Хороша водичка!..»

Пётр был худощав, но, несмотря на это, казалось, что его тело отлито из какого-то твёрдого и в то же время упругого и лёгкого сплава. Когда он двигался, каждый мускул его играл под смуглой кожей. Любители бокса, взглянув на него, сказали бы, что это прирождённый боксёр; знатоки лёгкой атлетики завидовали бы, что из Орлова получится великолепный бегун на длинные дистанции; не грудь — мехи, а болельщики футбола, безусловно, предсказали бы, что после кратковременной тренировки он с успехом сможет заменить любого из пятерых нападающих в отличной команде.

Однако Пётр не хотел быть ни боксёром, ни бегуном, ни футболистом. Он в одинаковой степени любил все виды спорта. Думая о том, что ему скоро предстоит демобилизоваться и расстаться с заставой, он мечтал о том, как поступит в энергетический институт, а закончив его, вернётся на родной завод «Динамо» инженером и станет конструировать новые мощные электровозы, которые повезут тяжеловесные составы по всем железным дорогам страны. И уже совсем было бы замечательно, если бы именно в Москву поехала учиться и Кето.

Словно угадав мысли Петра, дежурный сказал, что недавно звонил по телефону председатель «Маяка коммунизма» товарищ Кецховели: колхозники приглашают пограничников на завтрашний праздник по случаю пуска гидростанции. Особенно звали Петра. «Если бы, — говорил Кецховели, — нам не помог сержант Орлов, мы не смогли бы так быстро смонтировать турбину».

— И Кето увидишь, — улыбнулся дежурный.

Пётр почувствовал, как у него покраснели даже мочки ушей.

Он мог целый день, не уставая, лазить по горам и всю ночь напролёт просидеть над «Историей дипломатии» или стихами Лермонтова, попасть из винтовки в подброшенную в воздух тарелку, прочесть на любом грунте самый неприметный след, не задумываясь, вступить в бой с десятком врагов и сделать доклад о международном положении. Но при всём том Петра силком нельзя было затащить в круг танцующих; когда его за что-нибудь хвалили, он страшно стеснялся и пунцово краснел при одном намёке на его чувства к бригадиру из соседнего колхоза — восемнадцатилетней Кето. В её присутствии он совсем терялся и становился молчаливым.

— Начальник просил председателя, чтобы за обедом тебя обязательно посадили рядом с ней, — подтрунивал дежурный. — Это, говорит, для сержанта Орлова будет лучше всякой премии.

Лицо Петра стало одного цвета с плечами, которые он нещадно растирал полотенцем. Спас его вошедший в этот момент в умывальную ефрейтор Савин.

Во дворе, шумно раскачиваясь, спорили с непогодой горные клёны, и было слышно, как полощет над крышей флаг.

— Здорово задувает! — буркнул Савин, посмотрев в окно.

— Быть дождю, — добавил он таким тоном, будто предсказывал ясную погоду.

Закусив, Орлов и Савин надели брезентовые плащи, фуражки, взяли из пирамиды оружие и ровно в 24.00 вошли в канцелярию начальника заставы.

Начальник внимательно посмотрел на них, осведомился, здоровы ли, и сказал:

— Вы направляетесь на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик, в район погранзнака номер… Задача…

Каждый день вот уже не первый год Пётр слышал знакомую ему фразу и всегда испытывал при этом ни с чем не сравнимое душевное волнение.

В охране границы важно каждое звено, Пётр понимал это и все-таки считал, что на заставах их отряда лежит особая ответственность: ведь по ту сторону границы Турция, в которой хозяйничают американцы…

Спустя полчаса Орлов и Савин были на месте, указанном начальником, и расположились в зарослях орешника, над ворчливой горной речкой.

Они внимательно всматривались в ночную тьму.

Ветер здесь, в ущелье, не такой сильный, то стихал, то, словно встрепенувшись, начинал перебирать ветви орешника и пел что-то тревожное, грустное.

За речкой, будто гигантский чёрный занавес, поднимался к небу склон противоположного турецкого хребта. Небо над ущельем было таким же чёрным, закрытым тучами, без малейшего просвета, сквозь который могла бы взглянуть на землю хотя бы одна звезда.