По следу Черта

Экспертизы по убийству бомжей были готовы через две недели, но мало что прояснили — скорей добавили вопросов. Например, Калинов при вскрытии обнаружил в раневом канале микрочастицы лакированной древесины. Физико-техническое исследование показало, что и дерево и лак используются при производстве щипковых музыкальных инструментов — контрабасов, альтов, скрипок, гитар… Как такое может быть? Получалось, что убийца — музыкант и носил свой длинный нож в скрипке? Глупость несусветная! Но начальство обязательно заставит отрабатывать «музыкальную» версию, так что дурной работы прибавится. Хотя на пустыре можно найти не только щепки от музыкальных инструментов, а все, что угодно — танковую гусеницу, например, или презерватив… Так что, проверять танковые части и всех мужчин, сохранивших репродуктивную функцию? Но, с другой стороны, — как деревяшки оказались в ране? Непонятно…

Непонятным оказалось и заключение стоматологической экспертизы: «Зубы косо расположены и имеют нехарактерную форму: на месте верхних боковых резцов расположена вторая пара клыков, внизу передняя четверка резцов также заменена клыками… По всей вероятности, следы на колбасе оставлены искусственными челюстями, изготовленными не по образцу человеческого челюстно-лицевого аппарата. Можно предположить, что это бутафорский протез, имитирующий зубы какого-то чудовища и специально созданный для спектакля (фильма) о вампирах…»

— Да нет, не бутафорский, — проговорил Дятлов, почесывая затылок. — Он же ими колбасу жрал!

Результаты криминалистической экспертизы не оказались понятнее.

— Это не следы рук! — возбужденно пояснял Бровков. — Скорее, чего-то другого… Например, пятки, или локтя… Или все же это потожировая субстанция с перчаток.

— Перчатки потеют? — переспросил Дятлов. — Как так может быть?

Криминалист пожал плечами.

— Скорее, они выпачканы органикой… Причем не человеческой. Биологи сказали: нечто среднее между козьей, волчьей и собачьей…

— Бред какой-то! Бомж, который не снимает старых грязных кожаных перчаток, хватает ими постоянно козлов, волков и собак, а потом в них же совершает убийства?

— Получается так, — невозмутимо кивнул эксперт. — Во всяком случае, это объективно подтверждается фактами. Раз жрал с бомжами колбасу, значит, он один из них! И следы — тоже факт.

— Но где он в Москве может постоянно лапать козлов и волков? Собак, правда, может. Но одни собаки, как я понимаю, вопроса не решают… Бред какой-то! — повторил Дятлов. — Деревянные щепки от скрипки, нечеловеческие отпечатки и зубы, козий пот… Что все это значит?

Бровков развел руками.

— Вопрос не ко мне. Это компетенция следствия.

Он был прав. Неразрешенные вопросы повисли над головами оперативно-следственной группы, как дамоклов меч. И никто не знал, когда он сорвется и поразит очередную жертву.

* * *

Багровый шрам, который шел от самого горла и до паха, зудел и чесался, как это часто бывало перед непогодой. Запустив руку под рубаху, он стал скрести эту жуткую уродливую метку грязными ногтями. Ветхая рубашка, снятая с убитого бомжа, воняла чужим застарелым потом, блевотиной и кровью. Обтягивающие ноги перекрученные штаны в нескольких местах треснули по швам. В таком виде долго не погуляешь — прохожие шарахаются, плюются, многие оборачиваются вслед… Попадешься на глаза ментам — и кранты… Надо найти путёвые шмотки, обзавестись хатой, подобрать корешей или «шестерню».[9] Только все постепенно, не спеша, со ступеньки на ступеньку, чтобы в глаза не бросаться… А то сразу спалишься!

Подходящего «клиента» он приметил около пивного ларька в Кузьминках. Металлические, наскоро изготовленные столики, состоящие из вкопанной в землю трубы и приваренного сверху листа железа, мучимые похмельем пьяницы, полубомжи, окрестные работяги, в день получки скрашивающие себе убогое существование парой кружек жидкого пива цвета кошачьей мочи. Некоторые добавляли в него суррогатной водки и очень быстро доводили себя до скотского состояния.

Трое мужиков выглядели приличнее других: трезвые, в чистой одежде и явно с деньгами в кармане. А один — с усиками, вполне подходит по фигуре и росту. Значит, его и захомутаем. Лишь бы все не пропил, сука! Тогда сразу двух зайцев: и шмотки, и бабки… Или даже трех: парень смазливый, можно его это самое…

Через некоторое время собутыльники стали прощаться, один хлопнул усатого по плечу:

— Пока, Семенов!

— Пока, Бобров! Завтра не опаздывай, нам силовой кабель в четвертом цехе менять. И ты, Кеша, тоже не проспи!

— Не боись! — засмеялись Бобров и Кеша. — Все сделаем в лучшем виде…

Семенов закинул на плечо черную сумку из кожзаменителя и быстрым шагом направился в сторону стоящих на отшибе девятиэтажек. Черт осторожно двинулся следом. Они прошли по пустырю к гаражам. Место темное, сюда не доставал свет уличных фонарей. Пахло ржавым металлом и бензином, под ноги попадался всякий мусор. А кровянить и пачкать шмотки было нельзя…