По следу Черта

— С учетом полевой обстановки, без лишних формальностей. Раньше у нас свой трупорез был, теперь из ЦРБ привозим. Он и производит вскрытие, в меру своих способностей диагноз ставит, составляет акт. Под актом три подписи: врача, зама по оперработе, дежурного помощника. Сверху я утверждаю: ставлю подпись, заверяю гербовой печатью, один экземпляр у нас остается, второй направляем в местную администрацию, они и выписывают свидетельство о смерти.

— А труп?

— Что «труп»?

— Как производится захоронение? — дотошно расспрашивал Дятлов.

— Да очень просто. Полежит в леднике при санчасти, пока все оформляется, потом в гроб кладут, выносят к вахте. Заколачивают уже в досмотровой зоне под наблюдением начкара и дежурного помощника.

— А если труп живым зеком подменят? — не унимался капитан.

Начальник и зам чуть заметно улыбнулись.

— Невозможно! Он же распанахан от горла до лобка! Вы когда-нибудь секционный шов видели?

Дятлов кивнул.

— Тогда вам все ясно!

— А что дальше?

— Дальше начальник караула передает гроб бесконвойникам… Они вывозят на наше кладбище и хоронят. В присутствии кого-то из представителей администрации. Начкара, ДПНКа, а может, просто караульного. Труп-то уже никуда не убежит!

— Точно? — улыбнулся Дятлов.

Майор и полковник вежливо улыбнулись шутке.

— А отпевание производится? Какая-нибудь часовня у вас есть?

— Нет. Не дошли еще до нас эти модные веяния, — усмехнулся полковник.

— Ясно, — Дятлов вроде как задумался.

Вершигорский и Воронцов терпеливо ждали, пока удовлетворенный гость не завершит деловую часть своего визита. Тогда можно, согласно законам гостеприимства, накрыть стол, истопить баньку, угостить водочкой, устроить на ночлег в блоке для длительных свиданий.

— Ну что, давайте съездим на кладбище, — неожиданно предложил капитан Дятлов.

— Куда?! Зачем? — удивились хозяева, надеясь, что это только шутка.

— Надо вскрыть могилы, — совершенно серьезно сказал капитан. — Тогда все станет ясно…

— А сейчас что неясного?! — спросил Воронцов.

— Так я же сказал… — Дятлов тяжело вздохнул. Он понимал, как сейчас выглядит в глазах колонийских начальников. — Неясно — умер он или бежал!

Полковник и майор в очередной раз недоуменно переглянулись.

— Кто «он»?

— Галимов. Или Черенко. Мне без разницы.

В кабинете наступила томительная тишина. Потом тяжелое кресло отъехало в сторону.

— Поехали, раз так! — сказал Вершигорский, вставая. — Виктор, вызови человек шесть бесконвойников с инструментом… Да быстро, пока темнеть не начало…

Кладбище располагалось в километре от колонии. Ветер сдул снежок с глинистой почвы, покрытой чахлой сухой травой и редкими кустиками. Тут и там валялись валуны, кое-где рассыпаны пятна щебенки. С десяток чахлых деревьев торчали среди этого унылого ландшафта. Здесь то ли никогда не было могильных холмиков, то ли они давно расползлись под дождями и ветрами. Только ржавые прутья с приваренными к ним прямоугольными кусками такого же ржавого железа торчали тут и там. Никаких надписей на железе не было, только прорезанные насквозь газовым резаком четырехзначные номера.

Они нашли нужные могилы, майор дал команду, привезенные на тракторе немолодые люди в зековских робах и черных фуфайках ударили кайлами и лопатами в не успевшую промерзнуть землю. Почти у всех были морщинистые, с впалыми глазницами лица, щуплые сутулые фигуры. В стороны полетели клочья земли.

— Хотите выпить, капитан? — неожиданно предложил начальник «восьмерки» и достал плоскую фляжку. — Тут ветер, промерзнем…

Дятлову очень хотелось, но он отрицательно помотал головой.

— Мне еще отсюда потом выбираться.

— Отвезут, я распоряжусь, — солидно пообещал полковник. — А можете заночевать, баньку истопим, оленины пожарим…

— Спасибо, — неопределенно ответил капитан. Все зависело от того, что они здесь найдут.

Вершигорский выпил. Своему заму он не предложил, и тот ежился, втягивая голые запястья в коротковатые рукава шинели.

Бесконвойники работали споро. То ли работа была привычной, то ли играло роль присутствие начальства, но через час обе могилы были вскрыты. Пока Дятлов с офицерами курили, разглядывая сверху прогнившие гробы, кто-то сбегал к трактору за топором. Двое зеков принялись вскрывать последнее пристанище усопшего арестанта.

— На вечернюю поверку смахивает, — пошутил вконец замерзший майор.

Ржавые гвозди ломались, шляпки проскакивали через трухлявое дерево. Наконец с противным скрипом крышка поднялась. Пахнуло затхлым тяжелым духом. Оскалившись почти беззубым ртом, на фсиновцев[37] и милиционера снизу вверх смотрел скелет с остатками волос и кожи на черном черепе. Он был едва прикрыт истлевшим тряпьем. Лучше всего сохранились положенные в ноги ботинки.

— Заключенный Галимов вечернюю поверку прошел! — продолжал дурачиться Воронцов.

— Закрывайте, — с некоторым облегчением приказал полковник. Ему было не так весело, как заместителю.

— Давайте следующего, этого закопаете потом.