По следу коршуна

– А за рулем машины кто сидел? Не видели? – спросил Федор. Ему самому показалось, что за рулем бешенного «Жигуленка» сидела женщина. Еще показалось, будто ее лицо он уже где-то видел. Но тут же он попридержал эмоции. В такой момент, что хочешь, может показаться. Хорошо, что ангелов тут не оказалось, и не вознесли они его грешную душу на небеса. А так, вроде, ничего, живой. Только ушибся.

– Баба была за рулем, – ответил один из пареньков. А другой добавил:

– Со шрамом вот здесь, – показал он на свою левую щеку.

Женщина кое-как встала. Она настолько была напугана, что даже потеряла всякую ориентацию и на вопрос Туманова, куда ей надо идти, не ответила. Федор подвел ее к скамейке и усадив на нее, вручил последние сто рублей, которые завалялись в кармане. Надо же было как-то компенсировать ей потерю апельсинов, а заодно и успокоить. От денег женщина не отказалась, но она, кажется, не понимала все, что ей говорил Туманов. Держала деньги в руке и обливалась слезами.

Один из пареньков принес ей ее сетку. В ней остался один апельсин, который зареванная женщины с досады или от стресса, швырнула в проезжавший мимо автобус. Из его окон на нее уставилось сотни глаз.

* * *

– Николаич, к тебе хоть телохранителя приставляй, – пошутил молодой лейтенант, когда Федор рассказал о только что происшедшем с ним. Кажется, у Ваняшина было хорошее настроение. И Федор грешным делом позлорадствовал, соображая каким бы образом испортить его лейтенанту. Нашел над чем шутить. Майору хоть плач, а этому салаге – шуточки. Самому Туманову было сейчас, ой как не до шуток и он вполне серьезно заметил:

– Тебе, лейтенант, хорошо шутить. Это ведь не тебя пытались взорвать в машине. И сейчас задавить хотели не тебя. – Только вернувшись в управление и поговорив по телефону с Дашей, он почувствовал насколько все серьезно. И в один короткий миг он мог все потерять. Убийца никогда не задумывается, хорошо живется жертве или плохо. Он делает то, что должен делать. И вряд ли для него есть различие между сотрудником милиции и простым гражданином. Он убивает, потому что должен убить. Потому, что ему заплатили за это.

– Николаич, а может это все делает один и тот же человек? – высказал свои подозрения Ваняшин. Но Туманов на этот счет засомневался.

– Тогда, получается эта баба, большой специалист по подрывному делу. Эксперты из ФСБ сказали, что ко взрыву приложил руку профессионал. Но что эти два случая связаны между собой, в этом я не сомневаюсь. Хотя бы потому, что в обоих случаях меня явно хотели убить. А это значит…

– Что мы на правильном пути, товарищ майор, – сказал за Туманова лейтенант Ваняшин и добавил: – И чем ближе, тем будет горячей.

– Лично я бы предпочел, чтобы было не так горячо, – в голосе Туманова слышалась обида. Но не за то, что кто-то упорно жаждет отправить его хотя бы на больничную койку, если уж не на тот свет. А за то, что у него совсем не хватает времени заняться расследованием этих двух покушений. Да и как тут займешься, когда заведенное прокуратурой дело по взрыву его машины передали в ФСБ. А попытку наезда на него, куда передадут? В ДПС? Если от него поступит рапорт. Об этом Федор решил больше никому не распространяться и рапорта не писать. Может это случайность? Хотя сам Федор в подобные случайности не верил. Того же мнения придерживался и его лейтенант.

– Николаич, по-моему, это не случайность, а закономерность, – сказал Ваняшин, когда они приехали на квартиру к Греку. Из больницы капитана выписали, но к работе ему приступать еще было рано. Федор пересказал ему все, что произошло с ним на улице. Грек слушал молча. Вспомнил о запрете врачей по поводу курения и все равно достал пачку «Явы» и закурил. Потом спросил задумчиво:

– Говоришь, за рулем сидела баба?

– Ну, во всяком случаи, мне так показалось. За мной два паренька топали, так я потом у них спросил. Они тоже говорят, женщина. Коротко остриженная и со шрамом на левой щеке.

– Женщина? Коротко остриженная? – повторил Грек, посмотрел, как Ваняшин сидит и потягивает из бутылки пивко, облизнулся. – Лешка, отвернись, не соблазняй. Ты же знаешь мой мягкий характер. Не устою. А мне ведь ни капельки нельзя, – взмолился Грек и сам отвернулся от лейтенанта, чтобы не поддаться искушению.

– Тебе, вроде, и курить нельзя, – напомнил Туманов о сигарете, которую Грек выкурил в несколько затяжек и не прочь бы взять еще одну.

– Ничего. Одну можно. Не вредно. А как еще посидеть с друзьями, если даже покурить нельзя, – улыбнулся Грек и достал газету, где на первой странице была напечатана большая статья под заголовком «Что же там было на самом деле?» – Про твоего генерала пишут. Тю-тю генералу. Сгорел к чертовой матери. А с ним еще три трупа.

– Я по телевизору смотрел. В криминальных новостях, – поспешил сказать лейтенант. Грек посмотрел на него сердито.

– А тебя никто не спрашивает. Пей свое пиво, змей искуситель.

Ваняшин хохотнул. А Туманов сказал, кивнув на газету: