По следу коршуна

– Да я тебя… Щенок! – успел рявкнуть он, как тут же получил удар в лицо. Теперь челюсть встала на место, а вор просто оторопел, нисколько не сомневаясь, что перед ним самый, что ни на есть, настоящий псих. Потому что только псих может позволить себе вот так обращаться с законным. И Академик растерянно произнес:

– Мы же так не договаривались. Вы чего, ребята, охренели?

На что наглая рожа, оскалясь, ответила:

– А мы с тобой никак не договаривались.

Больше Академик ничего произнести не смог. Рот и глаза ему заклеили скотчем. И руки замотали скотчем. Потом довольно грубо выволокли из роскошного «Мерседеса» и запихали в тесную «восьмерку», на заднее сиденье.

Академик не знал, куда его везут, и лежа на сиденье, прикрытый какой-то дерюгой, пытался осмыслить, что произошло, и с сожалением чувствовал, что все происходит совсем не так, как было задумано им. Это пугало вора. Судя по обращению, хорошего ждать ему не стоило.

* * *

Время было пятнадцать минут пятого, когда дожидавшийся Академика генерал Павлов, переключил рацию на милицейскую волну и услышал сообщение о расстреле водителя белого «Мерседеса» на Кутузовском проспекте. А, узнав про номер, уже нисколько не сомневался, что нападение это было совершено на вора в законе Академика.

– Ловко сработали, суки, – сказал он себе, призадумавшись над случившимся. Ведь такое происходит не часто с ворами. Но кто же тот самоубийца, решившийся на такой отчаянный шаг? Чтобы иметь хоть какое-то представление о случившимся, Павлов решил съездеть на Кутузовский. Надо посмотреть все самому. Так будет верней.

Езда на большой скорости заняла не более десяти минут. Еще издали увидел милицейское оцепление. Остановившись недалеко, и сделав вид, будто у него кончились сигареты, Павлов подошел к табачному киоску, а сам наблюдал за действиями сотрудников милиции работавших на месте преступления.

Молодой сержантик стоял в оцеплении и махал проезжавшим машинам жезлом, чтобы они не задерживались и не стопорили оживленное движение. Следователь с криминалистом суетились возле трупа молодого здоровяка, заглянув которому в лицо, Павлов сразу опознал водителя Академика. Налитое жизненным румянцем, отчего казавшееся нежным личиком младенца только что появившегося на свет, лицо охранника теперь выглядело безжизненно серым, полностью оказавшимся во власти смерти. В помертвевших глазах нет страха. Только удивление. И это показалось Павлову странным.

«Неужели кто-то из своих, кого водитель хорошо знал, приложил руку? Иначе бы чему ему удивляться?» – подумал генерал и подошел к молодому продавцу сигарет. К ментам подходить не решился. Просто так они все равно ничего не скажут, а предъявишь удостоверение, только наведешь на излишнюю подозрительность. Что ни говори, а продавец для роли осведомителя больше подходит. И генерал спросил, попыхивая сигаретой:

– Чего, это у вас тут случилось-то?

Видно Павлов был не первым, кто к нему обращался с подобным вопросом, поэтому на лице парня появилась болезненная гримаса.

– Да подъехали двое, этого, – кивнул продавец на лежащего возле «Мерседеса» водителя, – сразу наповал. А из «Мерса» вытащили мужика, пересадили в свою машину и увезли.

Павлов сделал безразличное лицо, как человек, которого все происшедшее полностью не касается. Но потом задал вопрос, который вызвал у продавца удивление. Генерал спросил:

– А ты, случайно, номер той машины не запомнил?

Парень посмотрел на него подозрительно. Хитрит, чего-то мужик.

– Не запомнил. Да меня уже об этом спрашивали вон те товарищи, – кивнул он на суетящихся возле трупа милиционеров.

Теперь рассчитывать на откровенность продавца было бессмысленно. Этого мужика, купившего у него пачку «Мальборо», продавец принял за переодетого мента, поэтому тут же отвернулся, сделав вид, что очень занят пересчитыванием мелочи, лежащей перед ним на тарелке. И Павлову оставалось только уйти. А парня жаль. Генерал разведки подумал о том, что теперь у него возникнет масса проблем. И ему не избежать встречи с братками, которые кинутся разыскивать вора. А все вопросы, заданные генералом, покажутся ему сравнимыми с нашептыванием любимой девушки. Братки не обладают такой деликатностью, возможно, по этой причине и ответы получают более правдивыми. Но сейчас, лучше уехать, чтобы не мозолить ему глаза. Будет лучше если парень его скоро позабудет. И генерал Павлов отошел от киоска, сел за руль старенького «Жигуленка», который принадлежал управлению разведки и использовался в основном для таких встреч, на которую приехал сегодня Павлов. Неприметная машина не бросалась в глаза, а в случаи чего ее и бросить можно, потому что по бумагам она уже давно списана, превратившись в ненужную кучу металлолома, причем с самыми, что ни на есть липовыми номерами.