По следу коршуна

– Слушай, Грисюк, а почему у тебя в дежурной части находятся посторонние, – указал Федор пальцем на генерала. Он не посмотрел на Павлова. Но если б глянул, то заметил, что в этот самый момент генерал задрожал от злости и надулся как пузырь. Казалось еще немного, пара резких замечаний от Туманова и генерал лопнет. Прямо тут, у всех на глазах. Примерно так подумала Новикова. Потому что получив свой сотовый телефон и золотую цепочку, она быстро подхватила Павлова под руку со словами:

– Пойдем отсюда. Чего с этим быдлой говорить.

Федор улыбнулся. Давно его так никто не величал. Но, наверное, она права. Кто он еще, если вопрос об ее освобождении решился так быстро и без его участия. Его даже не спросили. Потому он и быдло.

И они ушли в сопровождении охранников, один из которых шел впереди, а другой прикрывал генеральский тыл.

– И так, адвокат, вы собираетесь защищать человека, который чуть не отправил на тот свет оперативного сотрудника милиции? – в голосе Туманова слышалась издевательская насмешка, от которой адвокат за милицейскими стенами почувствовал себя неуютно. Он снял очки, нахмурился, протер толстые стекла носовым платком, хотя в этом и не было нужды. Но он всегда так делал, когда нервничал.

– Видите ли, господин майор… – Он назвал Федора господином, и Федор рассмеялся, потому что на его взгляд это было смешно. Господин майор милиции. Вот бы утвердили официально такое звание.

– Со мной заключают договор и я готов защищать…

Федор не дал ему договорить. Опередил, поспешив сказать:

– Даже черта, если он заплатит?

– К чему такие крайности? – возмутился Усков. – Мои клиенты, вполне приличные люди. Уверяю вас. И даже Новикова… – адвокат опять не договорил, схватил в руки бумагу с больничной печатью.

Федор заметил, с каким интересом он вчитывается в справку, в которой сказано, что состояние здоровья Грекова Александра Александровича, критическое и в настоящее время он находится без сознания.

– Это хорошо… – промямлил себе под нос Усков. И хотя голосом старался не выдать радости, но Федор понял, сейчас в душе адвоката торжествовали далеко не благие мысли.

– Кстати, Новикова утверждает, что вошла в комнату в тот момент, когда вы с Греком не поделив чего-то затеяли драку. И вы, как человек физически более крепкий, завладели его пистолетом и выстрелили в него пару раз. А она пыталась остановить вас, вырвать у вас оружие.

Чего? Чего ты сказал? – такой наглости Федор не ожидал. Но адвокат протянул ему исписанный лист с подписью самой Новиковой.

Федор быстро прочитал его. Все, о чем только что сказал адвокат, было действительно написано в заявлении Новиковой. И у человека, не искушенного в сыскной работе, прочитав его, сложилось бы мнение о задержанной гражданке, как о жертве преступных действий распоясавшегося майора Туманова, которого, пострадавшая гражданка, пыталась остановить. За что и поплатилась, так как майор Туманов связал ее, пытаясь при этом всю вину за случившееся, свалить на нее. Свидетелей-то нет. Есть потерпевший, капитан Греков. Но еще не известно, выживет ли он. По крайней мере врачи не дают никаких гарантий. А сам капитан пока так и не приходил еще в сознание.

– Пока рассчитывать на его показания не приходится, – сказал Усков и добавил, правда, не слишком твердо: – Да и с экспертизой по пистолету пока до сих пор не ясно…

– То есть, как это не ясно, когда пистолет был у нее в руке, – возмутился Федор на замечание адвоката буквоеда. Не сомневался, что такую бумагу Новикова написала под его диктовку.

– Но ведь на том пистолете и ваши отпечатки имеются, – не скрывая ехидства, улыбнулся адвокат. Федор глянул на него и отвернулся. Ну и рожа была у этого Ускова сейчас. Глянул бы на себя в зеркало, и самому бы противно стало. Столько самодовольства, аж тошнит.

– Возможно, – Федор припомнил, что такое и в самом деле могло получиться, когда выкручивал Новиковой руку, в которой она держала пистолет. Но по-другому было нельзя. Не ждать же, когда она изловчится и влепит ему пулю в лоб. Но для адвоката, это не аргумент, а зацепка повернуть дело в пользу своей клиентки. И Усков уж постарается, не упустить шанс.

– А руки? – спросил адвокат, причем, он пытался все обставить так, словно они уже были в суде, а сам Усков не защитник, а государственный обвинитель, который обвиняет майора Туманова в неправомочности действий. И тому ничего не остается, как признать свою вину.

Федору страшно захотелось послать Ускова куда подальше, но помешал Ваняшин. Он влетел в дежурку, едва не сбив с ног хлипкого адвоката.

– Осторожней, молодой человек, – последовало замечание от Ускова, на которое Ваняшин даже не обратил внимания. Обратился к Федору:

– Николаич, Антоныч подал рапорт об увольнении!

Федор покрутил головой. Понять не мог, о чем тараторит лейтенант.

– Подожди, как подал? Зачем? Где он сейчас?

– На столе у замначальника по кадрам, – ответил Ваняшин, подозревая, что вопрос задан о рапорте.

– Антоныч где? – теряя всякое терпение, переспросил Федор.