По следу лжи

– Я знаю, что виноват перед тобой: много лет скрывал от тебя Маришу и детей, – вздохнул Аркадий Яковлевич. – Но я боялся, что ты не поймешь меня и не простишь, что я изменял твоей матери. Но это не было изменой. Это попытка почувствовать себя живым. Ты себе даже не представляешь, как страшно умирать… а стареть еще страшнее! Ты и в самом деле считаешь, что я не имею права на личную жизнь?

– Имеешь, конечно, – вынужден был согласиться Яков и тут же подумал: «Матери тоже очень хотелось чувствовать себя живой, любимой. Но она вдруг узнала, что ее предали и больше не любят. Она тоже имела право на жизнь!»

– Просто не нужно было скрывать от меня. Тайное рано или поздно всегда становится явным, – сказал Яков и мысленно продолжил: «И тогда кто-то умирает».

– Сейчас «Скорая» приедет, – вошла в комнату Марина, села рядом с Аркадием Яковлевичем и взяла его за руку. – Ты только не умирай, хорошо? Я все сделаю, чтобы ты дольше жил. Ты же знаешь, как нужен нам.

– Пойду встречу «Скорую». – Яков вышел из комнаты, Марина тут же последовала за ним. – Почему ты не осталась с отцом?

– Тебя провожаю.

– Выход я и сам найду. Возвращайся к нему.

– Провожу тебя и вернусь, – не двинулась с места Марина, не спуская с него глаз и следя за каждым движением. – Ты куда? – преградила она дорогу Якову, направившемуся к закрытой двери второй комнаты. – Там дети спят. Ты их разбудишь. Тебе лучше уйти. Ты очень расстроил отца своим внезапным появлением. Вы потом поговорите, когда ему станет лучше. Зачем ты приехал? Назад уже ничего не вернуть. Ты не сможешь нас разлучить, у нас дети.

– Я и не собираюсь. Просто загляну в эту комнату и уйду. Отойди от двери.

– Я закричу.

– Чтобы больше расстроить отца? Наверное, ждешь не дождешься, пока он умрет? Неужели так сильно надоел?.. Быстро отошла от двери, иначе я тебя подвину нечаянно!

– Зря ты со мной ссоришься. Со мной дружить надо.

– Уж не угрожать ли ты мне вздумала?! – нахмурился Яков.

– Да гляди, гляди! Глаза только не прогляди, – отступилась Марина, распахивая дверь и пропуская Якова. – Ну что? Много ты тут что увидел? А теперь уходи!

– А детки-то где, которых я чуть не разбудил? – спросил Яков, выходя из пустой комнаты. Он проверил кухню, заглянул в ванную и туалет – никого.

– Мариша! Что там у вас? Вы не ссоритесь?

– Нет-нет, Аркаша! Яков уже уходит.

– Вот дождусь «Скорую» и уйду. Я внизу подожду.

Яков вышел на улицу и глубоко вздохнул, словно избавился от части тяжести, давившей на грудь. Лизы в квартире нет – это ясно. Тогда что они делают здесь, в этой дыре? И как простить отца, из-за черствости и себялюбия которого погибла мать?!

Неужели и Яков когда-нибудь безжалостно бросит свою состарившуюся жену, словно потрепанную временем куклу, уже ни на что не годную, кинувшись в объятия молодой и самоуверенной бабенки, которой он в семьдесят с лишним приглянется внушительными денежными запасами?! И его также возненавидят сыновья, которые у него непременно появятся и которым со временем станет ужасно больно за страдающую из-за его предательства мать. Но впоследствии и они повторят поступок отца. И ненависти этой не будет ни конца ни края, ведь жизнь с молоденькой женщиной открывает новые краски жизни, возвращает молодость и создает завидный имидж перед менее удачливыми старичками, которые вынуждены доживать свой век с одряхлевшими половинками.

Подъехала «Скорая», и Яков пригласил врача в квартиру.

– Вы где-то далеко находитесь? Еле дождались, – не удержался он от упрека.

– Мы и так как на крыльях к вам прилетели – всего за пять минут. Разве это долго?

Яков понял, что его развели как мальчишку, превратив плачевное состояние отца в фарс. Потеряв надежду на то, что Яков уйдет, Марине и на самом деле пришлось вызвать неотложку, лишь бы поскорее избавиться от незваного и назойливого гостя. Он вернулся в квартиру и досмотрел разыгрываемую перед ним не то драму, не то комедию до конца, а проводив врача, решил даже поучаствовать в лицедействе.

– Я не могу оставить тебя в таком состоянии, отец. Пожалуй, останусь переночевать. Ты не возражаешь? – Яков взглянул на отца и пожалел, что не сдержался. Тот побелел как полотно и прикрыл глаза в изнеможении.

– Не утруждай себя, сынок, – произнес он слабым голосом, – лучше поезжай. Мне сейчас нужно побыть одному, успокоиться. Мы тут сами как-нибудь справимся. Мариша, ты мне подложи под голову еще одну подушку.

Яков, не прощаясь, вышел из комнаты и направился к выходу. Его взгляд случайно задержался на круглой ручке, зачем-то ввинченной в стену. И вдруг он понял, что это дверь в кладовку, обклеенная такими же обоями, что и стены. Сердце его бешено забилось, Яков даже глаза прикрыл на мгновение, чтобы перевести дух, затем резко распахнул дверь кладовки и увидел Лизу, в беспамятстве лежащую на полу со связанными руками и ногами и залепленным клейкой лентой ртом.

Он бросился к ней, поднял на руки и понес в пустую комнату. Положив на диван, принялся лихорадочно развязывать тугие веревки.

– Нашел все-таки, – услышал он за спиной злобный голос Марины, но даже не оглянулся.