По следу Сезанна

— Не обязательно фотографию с жандармом, — поспешно сказал Андре. — Можно вставить портрет бабушки Уолкот или Сайреса за фонарным столбом…

Влажный, ароматный и очень горячий поцелуй заставил его надолго замолчать. Позже, стоя в душе, он услышал, как Люси спрашивает:

— Куда мы пойдем обедать? Я не знаю, что надеть.

— Желательно что-нибудь обтягивающее, Лулу.

В комнате, стоя перед зеркалом, Люси задумчиво приложила к себе триста граммов шелка — платье, купленное несколько месяцев назад просто на всякий случай. — Вызывающе обтягивающее?! — уточнила она.

* * *

Францен уселся за маленький столик на одного, заткнул за воротник салфетку и сразу почувствовал, что жизнь не такая уж плохая штука. Анук, естественно, была удивлена его звонком, но удивлена скорее приятно. Оптимист — а Францен был таким с самого рождения — охарактеризовал бы ее реакцию как приветливую, немного настороженную, но теплую. По крайней мере, не холодную. Он привезет ей что-нибудь вкусненькое из «Труагро» и по дороге купит цветы. Все будет хорошо. И Францен позволил себе помечтать о долгом провансальском лете, которое только начинается, о нескольких месяцах солнца, розового вина, aioli [54], сочных, сладких персиков и света. Он встретил официанта сердечной улыбкой и тут же углубился в меню. Дела подождут до завтра. Завтра утром он позвонит Сайресу Пайну.

Решение расстаться с Хольцем пришло само собой. Не говоря уж о личных симпатиях и антипатиях, этот человек дотла сжег его квартиру, и с этим приходилось считаться. Кстати, вопрос об убытках надо будет утрясти, перед тем как отдавать картины. И кто знает, к чему приведет новый заказ? Несколько сотен тысяч франков, и это, возможно, только начало. Да, утром первым делом надо будет позвонить Пайну.

19

Параду приехал к «Монталамбер», чтобы сменить Шарнье, в самом начале восьмого. Завидев его, напарник выбрался из машины и с удовольствием потянулся. Непрерывно зевая, он доложил, что ночью ничего интересного не произошло. Клиенты вернулись в отель вскоре после полуночи, а после этого все было тихо. Уже утром, около шести, доставили свежий хлеб и p^atisserie [55], а через час после этого из отеля выехала пара гостей, улетающих ранним рейсом. Спокойная смена, никакой суеты, легкие деньги. Всегда бы так.

— Сдаю их вам, шеф. Днем позвоню.

Шарнье поднял воротник куртки и ушел, а Параду поспешил открыть в машине окна, чтобы поскорее выветрился застоявшийся табачный дым и запах чеснока. Шарнье славный парень, очень надежный, но вечно приносит с собой эти вонючие andouillettes [56], да еще оставляет под сиденьем грязную, промасленную бумагу. Параду вышвырнул ее в канавку и разложил вокруг себя все нужные вещи: сигареты и телефон — на приборную доску, сумку с оружием — на пассажирское сиденье, а пятилитровую пластиковую канистру с завинчивающейся крышкой — на пол. После того как вчера он два раза чуть не оскандалился, Параду решил проявить предусмотрительность. При долгой слежке два самых вредных профессиональных фактора — это мочевой пузырь и скука. О первом он позаботился, а ради шестизначного гонорара, ожидающего его в конце, можно и поскучать.

Тротуар, по которому недавно проехались поливальные машины, был еще мокрым, воздух — по-утреннему чистым, и солнце изо всех сил старалось пробиться сквозь тучки. Один из служащих отеля подметал улицу перед входом, второй поливал зеленые, аккуратно подстриженные кусты в кадках. Параду посмотрел на соседнее здание. Судя по темным, грязным окнам и цепи на входной двери оно было необитаемым и рядом со своим безупречным соседом выглядело особенно запущенным и жалким. Вот если бы пробраться в него, а там, сломав стену, проникнуть в отель… И что потом? Нет, не годится. Слишком сложно и слишком шумно. Их надо подловить всех вместе где-нибудь на природе, подальше от людей. Например, в Булонском лесу. Почему они не бегают там трусцой? Все американцы бегают.

* * *

Сайрес как раз выбривал сложный участок под самым носом, когда раздался телефонный звонок.

— Доброе утро, друг мой. Это Нико Францен. Надеюсь, у вас все хорошо?

Голландец был весел, уверен в себе и совсем не похож на того перепуганного человека, с которым Сайрес говорил вчера.

— Рад слышать вас, Нико. Где вы?

— Далеко от Сен-Жермен, слава богу. Слушайте: я остановился у близкого друга неподалеку от Экса. Вы сможете приехать сюда? Это очень просто: в Париже садитесь на скоростной поезд и за четыре часа доезжаете до Авиньона. Там на вокзале можете взять напрокат машину.

Сайрес стер с трубки крем для бритья и потянулся за ручкой и записной книжкой.

— Мы приедем. Где вы предлагаете встретиться?

— Я дам вам номер телефона. Позвоните мне, когда доберетесь до Экса. Нам надо многое обсудить. — Он сделал паузу. — Сайрес, а вчера вы ничего не заметили? За вами не было слежки?

Сайрес минуту раздумывал. Если сказать голландцу о приезде Хольца, его можно спугнуть. Лучше сделать это при личной встрече.

— Нет, старина, ничего не заметили.

— Ну хорошо. Готовы записывать?