По следу смеющегося маньяка. Ложная жертва. Крылья безумия

Она бросила свою сигарету на снег и с силой придавила ее. Это уже было проявлением гнева.

– Вы могли бы и не кормить меня избитыми штампами, мистер Трэнтер, – сказала она.

– Извините, не хотел вас обидеть, – сказал я. – Но я нахожу, что некоторые штампы не лишены здравого смысла. И кстати, меня зовут Джим.

Она смотрела мимо меня на толпу у барьера, игнорируя мое последнее замечание.

– Разве можно здесь кого-нибудь найти? – спросила она. – Когда вы идете по улицам города, вы можете указать на богача или бедняка, на художника, актера и на тысячу других типов… Например, людей типа моего отца. Но здесь все они словно одеты в униформу – форму горнолыжников. И все выглядят одинаково. Вы ищете садиста, который убивает только ради удовольствия, которое он при этом испытывает. Тысячи молодых ребят моего поколения видят смысл жизни исключительно в наслаждениях. Разумеется, не обязательно они находят его в таких экстравагантных выходках, как ваш хохочущий приятель. Мистер Стайлс как-то написал очень интересную статью на эту тему – о презрении наших современников к закону и порядку, об отсутствии моральных норм, о бесцельности их жизни. Но как определить их здесь? Все они похожи друг на друга – у всех одинаковые костюмы, одинаково здоровый вид, холодный и жестокий, как снег или лед.

– Мы пытаемся найти преступника, прислушиваясь к смеху людей, – сказал я.

– А я думала найти его по клейму, которое должно было гореть у него на лбу.

– По какому клейму?

– Клейму преступника, – сказала Лаура.

– Мы найдем его, – заверил я.

– Не знаю, – сказала она и вдруг резко переменила тему. – Послушайте, я попробую помочь вам разобраться во всем. Вы не против, чтобы мы сели в мою машину? А то у меня совсем замерзли ноги.

Следуя за ней к ярко-желтому «кадиллаку» с откидным верхом, припаркованному на общей стоянке, я размышлял, что Лаура хотела сказать мне такого, что могло нам помочь. При этом почти бессознательно отметил, что только такая марка машины была под стать своему владельцу Джорджу Причарду – эффектная и самая дорогая. Мы забрались на переднее сиденье. Лаура включила мотор, и салон начал заполняться благодатным теплом. Она сидела, положив руки в перчатках на руль. Мотор урчал тихо и уютно, как котенок.

– Если вы были единственным ребенком, – сказала она, глядя прямо перед собой, – вы не поймете всю сложность отношений между сестрами: любовь и привязанность с одной стороны и соперничество, ревность и крайний антагонизм – с другой. Я любила Джейн, но мы были очень разными. Однако книга жизни Джейн Причард уже закрыта. Она умерла. Сейчас не время говорить о ее недостатках, как они мне представлялись. Более уместно вспомнить все то доброе и дорогое, что отличало ее, когда она была ребенком и потом, когда повзрослела. Отец все это помнит и очень страдает. Я тоже помню и чувствую это… здесь. – Она положила руку на желудок, как будто страдала физической болью. У нее вырвался долгий вздох. – Можно попросить еще одну сигарету?

Я вытащил пачку, и она прикурила сигарету от зажигалки на приборном щитке.

– Я обещала поделиться с вами кое-чем, что сможет помочь, – через некоторое время сказала она. – Но сначала вы должны понять, как мы жили – я и Джейн. Мы с ней не получили обычного воспитания. И наш отец… он не был обычным отцом. – Она откинулась назад, положив голову на спинку сиденья и прикрыв глаза. – Я постараюсь быть как можно более откровенной. Понимаете, жизнь отца и все вокруг него складывалось в полном соответствии с его желаниями – все, кроме его женитьбы. В школе он был известным атлетом, о котором там до сих пор вспоминают. Когда он появляется в любом из своих клубов, его немедленно окружают десятки друзей. В своем деле он король. Единственная осечка произошла там, где он меньше всего ее ожидал. Это касается его отношений с матерью. Мать нанесла ему такое тяжкое оскорбление, от которого он так никогда и не оправился. Она бросила его ради другого мужчины. До сих пор каждый раз, когда отец встречает друга или незнакомца, он думает, не смеется ли он над ним. Самое искреннее, самое глубокое чувство в его жизни – это ненависть, ненависть к матери.

– Что ж, она дала ему для этого основание, – заметил я. – И потом – она ведь бросила детей.

Затененные очками веки Лауры на мгновение плотно сомкнулись.

– История с матерью не очень касается всего этого, – сказала Лаура. – Не мне ее судить. Но позвольте мне кое-что пояснить, Джим. Она не просто так предпочла бросить нас с Джейн. К другому мужчине ее толкнула потребность получить то, чего не мог дать ей отец. Он следил за ней с помощью частных детективов, которые, как говорится, застигли ее на месте преступления. Ей ничего не оставалось, как покинуть нас. Отец не оставил ей выбора. К счастью для нее, Хью Себастиан оказался достойным человеком. Мать замужем за ним вот уже четырнадцать лет. Вероятно, их брак можно считать удачным.

– Вероятно?