По следу смеющегося маньяка. Ложная жертва. Крылья безумия

– А на самом деле? – спросил Гарделла.

– Я поняла: то, что может произойти со мной и нашим браком, вероятно, случится теперь, в этот уик-энд. Я… я не хотела наблюдать за этим.

Гарделла уставился на свой исчерканный листок блокнота:

– Вы с мужем живете в этих апартаментах дальше по коридору от холла, миссис Лэндберг. Я видел только гостиную и комнату, где сейчас находится Лаура, – комнату вашего сына. У вас с мужем общая спальня?

На щеках Хедды загорелись багровые пятна.

– Я вовсе не намерен лезть в вашу интимную жизнь, миссис Лэндберг, – сказал Гарделла. – Моя работа все время касается вопросов алиби. Макс утверждает, что он не имеет отношения к трагедии, происшедшей с девушками. Ладно. Мы считаем, что это случилось между половиной третьего и четырьмя часами утра. Так у вас общая спальня?

– Обычно мы спим вместе, – сказал Макс. – Перед спальней есть гардеробная, где стоит односпальная кровать. В выходные я чаще всего ночую на ней. В пятницу и субботу наша работа заканчивается очень поздно. Я вынужден долго оставаться с нашими гостями, это ведь часть моей работы. Хедда обычно уходит спать раньше, потому что она занимается хозяйственными вопросами: завтраки, уборка комнат. В эти дни я стараюсь войти так, чтобы не потревожить ее.

– И в ночь этой пятницы вы тоже так поступили – легли спать в гардеробной, не разбудив ее?

– Да.

– Вы слышали, как он ложился спать, миссис Лэндберг?

Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:

– Не слышала. Я… я приняла снотворное около полуночи, потому что по вполне понятным причинам не могла заснуть. – В ее голосе вдруг прозвучали более страстные нотки. – Мне ничего не стоит сказать вам, мистер Гарделла, что я его слышала. Однако я убеждена, Макс не имеет отношения к этому преступлению, потому что знаю его. Самое лучшее для нас, я полагаю, – это говорить вам чистую правду.

– Вы знаете его настолько, что не были удивлены, что у него связь – или он планирует вступить в связь – с другой женщиной? – спросил Гарделла.

– Все семейные люди в то или иное время сталкиваются с неверностью своего супруга, – сказала Хедда. – Если ваш брак чего-то стоит, вы пытаетесь принять это с возможным великодушием. Лишь когда у супруга измены входят в привычку, становится невыносимо жить с этим. У Макса это был первый случай.

Гарделла посмотрел на Макса:

– Вы проверяли, как дела у миссис Лэндберг, когда вчера пошли спать? Заглядывали в ее комнату, чтобы убедиться, спит ли она?

– Нет, – сказал Макс. – Свет у нее не горел. Если бы она не спала, она заговорила бы со мной. Я… мы… у нас так заведено. Когда она не спит, мы немного говорим о делах. Если она не окликает меня, я как можно тише ложусь в гардеробной. В эту ночь так и было. Я не видел Хедду до четырех часов утра.

Гарделла поднял голову:

– До четырех?

– Это когда Питер позвонил мне – насчет хохочущего человека. Телефон разбудил нас обоих. Я разговаривал с Хеддой тогда и позднее, когда наконец снова отправился спать после того, как Питер выходил наружу и вернулся к себе.

Гарделла переместил сигару в другой уголок рта.

– Это не очень хорошо, – сказал он. – Ни один из вас не может подтвердить алиби другого на критический момент.

Макс пораженно воззрился на него:

– Вам нужно алиби для Хедды?!

– Разумеется, – невозмутимо ответил Гарделла. – У кого еще может быть лучший мотив для убийства, как не у женщины, которая знает, что на сцене появилась опасная соперница и что ее муж готов вступить с ней в любовные отношения прямо у нее под носом?

– Но это безумие!

– Я могла бы ее убить, – еле слышно проговорила Хедда, – если бы была на это способна. Я ее так ненавидела!

– Во всяком случае, ваша жена вполне объективна, Макс, – сказал Гарделла. – Давайте запишем ваши личные показания, по крайней мере для протокола. – Он кивнул в сторону стенографиста. – Вы пошли спать, миссис Лэндберг, где-то в начале вечера. В полночь вы приняли снотворное. Вы не слышали, как пришел ваш муж. Телефонный звонок разбудил вас в четыре часа утра. Это был Стайлс, который звонил вашему мужу, чтобы сообщить, что на улице он услышал хохот. Так оно было?

Хедда кивнула.

– А вы, Макс? Как прошел ваш вечер, скажем, часов с двенадцати?

Макс потер утомленные глаза.

– Кажется, с тех пор прошло так много времени… – сказал он. – Большую часть вечера я провел в баре. Бродил, общался с гостями. Я оставался там – за исключением пары окликов от стойки насчет разных мелочей – до двух часов, когда бар закрылся, и еще немного, пока все гости не выпили уже заказанные напитки и не разошлись по комнатам. Последними ушли Марта и те два парня, что ее провожали. Я забрал ключи и кассовую ленту у бармена, который все закрыл, и вышел к регистрационной стойке. Там был Джек Кили, он ожидал, чтобы заступить на свое дежурство. Я немного поболтал с ним о разных делах, о завтрашних состязаниях, словом, ничего важного. Затем отправился спать. По-моему, было четверть третьего. Ребята, которые провожали Марту до ее коттеджа, уже вернулись, и я видел, как Джек запер входную дверь. Вот и все.