По следу тигра

— Совершенно с вами согласен, — поддержал разговор Максим. Он мог привести еще немало емких, не предназначенных для женских ушей, эпитетов, но делать этого не стал. А в очередной раз предпочел роль участливого и внимательного слушателя. Женщину звали Марина, она жила с пожилым отцом и одна воспитывала сына — шестилетнего Мишку. Еще полгода назад все было почти хорошо — отец получал повышенную пенсию как ветеран подразделения особого риска, а Марина работала на двух работах сразу. Потом отец тяжело заболел, и почти вся его пенсия теперь уходит на лекарства, врачей и квартплату. Потом закрылся небольшой магазинчик в двух шагах от дома, где Марина работала уборщицей. На вторую — основную — работу секретарем-методистом в местном филиале московского вуза ездить пришлось на другой конец города. Но и это еще ничего, это не страшно. Там люди оказались отзывчивые и к Марининой проблеме отнеслись с пониманием. И даже закрывали иногда глаза на ее отсутствие. Но с приходом нового руководителя филиала все изменилось, рабочий день теперь длится строго — от и до. Правда, через день. Марина вынесла и это, она делала вид, что все в порядке, и выкручивалась, как могла, до сентября прошлого года. Пока не обнаружила однажды вечером, что у подъезда, где они живут, исчез пандус. А это означало только одно — отныне Мишке отрезан путь на улицу. Выйти, вернее, выехать он не сможет. Миша — инвалид-колясочник, у него ДЦП. Пандус был для мальчишки дорогой жизни, связью с миром. А теперь он обречен на заточение в четырех стенах, потому что Марина в одиночку физически не в состоянии поднять и дотащить тяжелую коляску с сыном до лифта. А больной отец ей не помощник.

— Этот пандус там семь лет простоял, понимаете? У меня и Мишки-то еще не было. — Марина повторяла свою историю как хорошо выученный урок. — Семь лет. А потом кто-то написал в управляющую компанию жалобу, что направляющие из швеллера у пандуса установлены не по правилам. Письмо отправилось гулять по инстанциям и осело почему-то у пожарных. А те недолго думая постановили: конструкция выполнена с нарушением правил пожарной безопасности, и выдали коммунальщикам предписание — пандус убрать. Направляющие для подъема колясок срезали за секунду. Об установке другого, отвечающего требованиям, никто, естественно, даже не подумал.

За это время Марина побывала везде, обошла все возможные инстанции с документами в руках, доказывая, что так нельзя. Она даже написала в прокуратуру заявление о нарушении прав ребенка-инвалида и даже получила ответ: направляющие в этом доме не были предусмотрены проектом и выполнены в ненадлежащем качестве, пожилой человек мог споткнуться, упасть и получить травму. В самое ближайшее время будет рассматриваться возможность установки съемного устройства, но сначала надо получить разрешение от управляющей компании. В этой конторе Марину уже хорошо знали и просто закрывали перед ее носом дверь. В результате Мишка уже полгода не выходит из дома, «гуляет» на крохотном балконе. А поскольку возможность установки нового пандуса только «рассматривается», все идет к тому, что предстоящие весну, лето, осень и так далее мальчишка увидит только с высоты седьмого этажа. Но и это еще не все, последней каплей стали события вчерашнего дня.

— Мы у них уже почти год занимаемся, два реабилитационных цикла прошли. Мишка после занятий совсем другим делается, у него координация движений и пространственная ориентация улучшаются, он спину сам держать начал! Нам эти занятия так нужны, и не только нам! У них очередь с мая по октябрь расписана, еще зимой занимать надо, желающих очень много. И не только из нашего города, даже из соседних приезжают, там народу толпы. Я поехала вчера, а там все лентами желтыми затянуто — не подойти, и машины милицейские кругом. Меня даже близко не подпустили, сказали, что по распоряжению ветнадзора, подписанному главным санитарным врачом и главой города, конюшня закрыта на карантин.

— При чем здесь конюшня? — потерял суть сбивчивого рассказа Марины Максим, но тут же сообразил, в чем дело, и уточнил: — Иппотерапия?

Марина согласно кивнула головой, отвернулась и снова вытерла глаза. Дальше шли молча, разговор не клеился, все реплики Максима оставались без ответа. Скоро остановились у кирпичной старой девятиэтажки и одновременно подняли головы вверх.

— Я прекрасно понимаю, что люди для них мусор, и на помощь главаря этой шайки не рассчитывала. Пошла только для очистки совести, чтобы точно для себя знать — я сделала все, что смогла. Я не знаю, что мне дальше делать. И лошади — чем они им помешали? Туда же столько детей привозили, и маленьких совсем, и таких, как Мишка, и постарше. И для каждого индивидуальный план занятий составляли, каждому свой инструктор, лошади спокойные… Извините. — Марина набросила на голову капюшон и побежала к среднему подъезду.