По следу волка

– А кто тебя боится?.. – спокойно ответила женщина. – Если бы ты не назвался, эта шпилька уже торчала бы из твоей печени…

113

Логинов вошел в кабинет оперативников. Бросив папку на стол Горова, он спросил:

– Как дела? Где Аникеев?

– Пошел за водой. Чай будешь?..

– Буду, – кивнул Логинов.

Настя поднялась из-за стола и достала из тумбочки третью чашку.

– Ты что, без настроения?

– Какое настроение? Полдня убил, чтобы получить постановление на распечатку телефонных разговоров Забарской! Из-за какой-то бумажки потерял четыре часа… Я на Нурди Важиева меньше времени потратил!

Дверь распахнулась, на пороге возник Аникеев с набранной в емкость с фильтром водой. Логинов оглянулся.

– Для тебя особо ответственное задание, Леня!

– Кого брать на этот раз?

– Офис «Билайна». В папке постановление на проверку телефона Забарской. Если отправить его курьером, оно к директорам только завтра утром на стол ляжет. Короче, надо будет прорваться к одному из них на прием и получить автограф с распоряжением…

114

В голосе женщины не было и капли испуга. Она потянулась рукой к сумочке. Иса увидел тусклый проблеск длинной дамской шпильки, которая в умелых руках является страшным оружием. Лайма сунула шпильку в сумочку, Иса сказал:

– Хадам ждет в машине! Вон за тем домом…

– Хорошо… Я сейчас, только чемодан поставлю. Что за машина?

– «Девятка». Найдешь или подождать?..

Лайма только тихонько фыркнула. Потом она направилась к подъезду. Не получивший ответа Иса немного поколебался, но решил остаться. Когда Лайма вошла в подъезд, он сменил позицию, скользнув под прикрытие голубятни…

Не прошло и минуты, как Лайма вышла из подъезда. И направилась прямо к голубятне. Не останавливаясь, женщина негромко сказала:

– Пошли, следопыт!..

Нырнув в соседний двор, они сразу увидели темнеющую у забора садика «девятку». Лайма подошла и решительно открыла переднюю пассажирскую дверцу.

Усевшись, она повернула голову:

– Привет, Хадам!

– С прибытием, Лайма!

– Кто на эт-тот раз? – спросила женщина.

В обществе чеченцев она чувствовала себя абсолютно свободно, и прибалтийский акцент, который уловил дядечка-депутат, проступил явственнее.

– Русская свинья, уголовный авторитет.

– Где?..

– На похоронах Маклярского…

– Угу… Ясно. Что с винтовкой? Чтобы сработать на похоронах, я должна ее как следует пристрелять!

– Руки чешутся?.. – ухмыльнулся Астамиров. Лайма когда-то была биатлонисткой. А потом снайпером в Чечне. – Винтовка в этом деле не главное…

– А что главное?

– Журналистское удостоверение. С ним у тебя порядок?

– Да. Только аккредитацию я проходить не собираюсь. Это рискованно…

– Да какая аккредитация на кладбище? Просто нужно будет пройти за оцепление…

115

Похороны Жоры Маклярского были обставлены с подобающим шиком. Огромный из красного дерева гроб, срочно выписанный то ли из Италии, то ли из Испании, имел аж шесть позолоченных ручек и двухстворчатую крышку, чтобы можно было прикрыть нижнюю часть тела покойного. Но в случае с Маклярским эти изыски были, конечно, неуместны. Останки Жоры выставлять на обозрение не стали, да и выставлять там, собственно, было нечего. После взрыва от певца мало что осталось, так что роскошный гроб выполнял скорее чисто символическую функцию.

Отпели певца в старинной церкви, вроде бы заложенной кем-то из самих Демидовых еще при Екатерине. После чего шикарный черный лимузин с гробом направился к кладбищу. За ним ехала машина с усилительной аппаратурой и мощными динамиками. Из них разносился хриплый голос певца.

Позади тянулся длинный хвост из черных авто. В нем было примерно полторы сотни джипов разных размеров, выстроившихся по убывающей. Ну а замыкали колонну всякие там рыдваны вроде «семисотых» «бимеров» и «шестисотых» «мерсов».

Все несколько километров пути были засыпаны цветами. Голландские гибриды приглушенно чавкали и мгновенно темнели под колесами мощных иномарок. Прилипшие белые лепестки мотались на боках широченных «бриджстоунов», и казалось, что покрышки машин обведены белыми полосами…

В общем, все вышло очень торжественно. Только вот Жоре Маклярскому это было уже все равно. Не допел он своих песен. И не выпустил диск с тюремным фольклором. И так и не купил джип, мечтой о котором поделился с Болтом перед самой своей неожиданной смертью…

Однако, слушая стук комьев земли о заморский гроб, Болт ни о чем об этом не думал. Да и думал он вообще не о Жоре, а о предстоящей всероссийской сходке. На похороны ведь съехалась почти вся элита преступного мира. Случалось это крайне редко, так что просто грех было не воспользоваться таким моментом, чтобы «перетереть» накопившиеся в воровском мире проблемы.

Несуетные воры в законе порешили, что сперва похоронят и по-людски помянут Маклярского, а уж на следующий день обсудят дела. Среди прочих вопросов, конечно, предстояло решить судьбу Лакмуса, которого на вертолете менты от греха подальше уже перекинули из Рублевска в Екатеринбург. В ту самую тюрьму, свод которой построен буквой «Е», а стены толщиной в два метра…