По следу змеи

– Понимаете, у меня зубы в общем-то пока на удивление неплохие. Нельзя сказать, что я чересчур много уделяю им внимания, но в мои годы иметь такие… У нас в роду у всех зубы отличные. Только два у меня отсутствуют. В одном из поисков встретились с немецкой разведкой, и в рукопашной фриц автоматом заехал по челюсти. Так вот, не помню, с какого времени у меня стояли обычные, металлические. Но с некоторых пор ко мне на работу зачастил Ковальчук – мы с ним были просто знакомы. Он обращался с просьбой посодействовать в возвращении патента. И вот однажды Ковальчук намекнул мне, что хорошо бы поставить вместо моих старых протезов новые, золотые. Я сначала было отказался, а потом подумал: почему бы и нет? Денег жалко, что ли? И согласился. Записался в очередь – желающих вставить золотые зубы и коронки очень много, очередь длинная, года два ждать нужно. И забыл, представьте себе, об этой встрече. И вот перед моим отъездом на лечение ко мне зашел Ковальчук. Домой. Сказал, что подошла моя очередь и что мне нужно срочно явиться в стоматологическую поликлинику. Я пришел туда, и он мне изготовил два отличных протеза. Вот они…

– Так что же здесь необычного?

– А то, что, как оказалось, моя очередь не подошла и до сих пор: я недавно проверил! Вот тогда мне и вспомнилось, что Ковальчук сказал на прощанье, когда поставил протезы: "Вам они к лицу. Думаю, что вы скоро убедитесь в этом. И вспомните лучшего зубного врача города…" При этом он так посмотрел мне в глаза, что я невольно содрогнулся. Вам когда-нибудь приходилось видеть вблизи глаза змеи? Именно такие были у Ковальчука в тот день…

– Постойте, постойте, Богдан Станиславович! Минуту…

"Вспомнил! Наконец-то! Неужели?!"

Бикезин схватил папку с делом об убийстве Слипчука и Лубенца и принялся лихорадочно листать ее. Фотографии судмедэкспертов. Есть! Как же это он раньше не догадался об этом? Нельзя медлить ни минуты! И капитан включил селекторную связь – срочный вызов дежурной машины…

26

Преступник отмалчивался уже два дня. Серые глаза равнодушно смотрели куда-то вдаль и только изредка вспыхивали злобой, которая превращала лицо в маску ненависти. Односложные "да" и "нет" – вот и все, что удавалось добиться Бикезину и его коллеге-следователю на допросах…

– Ну что же, будем по-прежнему молчать? Посмотрите сюда! Это фоторобот, притом довольно удачный; как видите, это вы собственной персоной. Нам удалось проследить ваш путь вплоть до Новороссийска. Вот свидетельские показания кассира железнодорожной станции, проводниц вагона, вашей попутчицы. Корешок авиабилета, паспортные данные – Домич Богдан Михайлович. "Липа". Хорошо сработанная, явно не кустарщина. К этому вопросу мы еще возвратимся… Скажите, вы знакомы с Гостевым Олегом Гордеевичем?

– Нет.

– Странно… Вот фотография, а это еще одна, фоторобот – со скульптурного слепка. Так каким образом, гражданин Ковальчук, этот самый Гостев очутился под обломками вашего дома?

– Не знаю.

– Зато мы знаем… Но и об этом чуть позже. Кто вас отвез на станцию?

– Какая разница?

– Нет, есть разница! Джон Капустяк.

– Не знаю такого.

– А вот он вас знает. И притом неплохо. А теперь скажите, Ковальчук, где ваши знаменитые иконы?

– Сгорели во время пожара.

– Ну не скажите… Вот заключение экспертов, фотографии икон и каталог лондонского аукциона "Сотбис", в котором значатся и ваши иконы. Кстати, вот официальное заключение эксперта "Сотбис" Ричарда Камбера о подлинности икон и свидетельские показания Либермана, Колядко и Козлова, которые видели именно эти иконы у вас, гражданин Ковальчук. Так каким образом они попали в Лондон?

– Не знаю!

– А где остальные иконы, тоже не знаете?

– Нет.

– Ну что же, придется освежить вашу память, коль вы позабыли свой тайник в Новороссийске. Прошу! Вот они!

Бикезин открыл небольшой ящик, в котором лежали иконы, аккуратно упакованные в бумагу и полиэтиленовые мешочки.

– Как видите, в полной целости и сохранности. Между прочим, самые ценные из вашей коллекции. Побоялись отправить посылкой через знакомых Мирона Сергача? Правильно сделали, Ковальчук. Иконы действительно представляют собой большую историческую и художественную ценность и вскоре займут по праву принадлежащее им место в музее. Единственное доброе дело, которое, не ведая о том, вы совершили… А теперь перейдем к следующему вопросу: ваша настоящая фамилия?

– Ковальчук.

– Вот заключение о вашей смерти, свидетельские показания и прочее… Достаточно?

– Да.

– Так в чем же дело?

– Мне все равно, под какой фамилией я буду значиться в списках расстрелянных…

– Расстреляют вас или нет, решит суд. Прошу это учесть в дальнейшем и не упорствовать, не отмалчиваться. Пусть я еще раз повторюсь, но чистосердечное признание суд не оставит без внимания, и вы это обязаны знать.

– Возможно…