По следу змеи

В глубине магазина, у длинного застекленного прилавка, стояли две женщины и с интересом рассматривали красивый фарфоровый сервиз. Под стеклом витрин уютно расположились старинные фолианты с застежками, маленькие иконки, разнообразные поделки из яшмы, малахита, сердолика и других полудрагоценных камней, бронзовые статуэтки, пепельницы, старинный письменный прибор, портсигары, бусы, гребни, альбомы в потертых переплетах, чеканное блюдо, серебряные, с позолотой, ликерные рюмочки и прочая антикварная мелочь.

– Вы что-то хотели купить? – невысокий черноволосый человек в старом потертом халате неопределенного цвета приветливо улыбнулся Бикезину из-за прилавка. – О, у нас много замечательных вещей! Посмотрите, какая прелесть этот портсигар! Я считаю – лучший подарок для друга. Не нужен портсигар? Тогда купите бусы – восемнадцатый век!

– Нет, нет. Я совсем по другому делу… – капитан протянул свое удостоверение.

– Опять милиция! Месяц назад – милиция, вчера – милиция, сегодня – тоже… Бог мой, что такое? Чем провинился этот несчастный магазин перед милицией? Мое бедное сердце…

– Извините, с кем имею честь?..

– Либерман, Давид Моисеевич. Директор, продавец, грузчик, уборщица и еще бог кто знает в одном лице.

– Давид Моисеевич, мне нужно с вами побеседовать.

– О, я так и знал! Сначала беседуют, потом забирают. А затем извиняются и выпускают – что можно иметь с этого барахла? Кроме неприятностей… Сейчас закрою дверь. Милые женщины, приходите после обеда! Да-да, оставлю…

– Давид Моисеевич! Я к вам пришел, представьте себе, на консультацию.

– На консультацию? Это меняет дело! Вы правильно пришли, молодой человек. Простите – товарищ капитан… Давида Либермана знают во Львове; да что во Львове – в Киеве! Он может ответить на любой вопрос касательно антиквариата, оценить правильно любую вещь.

– Во-первых, Давид Моисеевич, этот разговор должен остаться между нами…

– О чем речь?! Я буду нем как могила.

– Во-вторых, насколько мне известно, через ваш магазин вместе с различной дребеденью проходят вещи большой исторической ценности, которые, естественно, и стоят немало.

– Да, вы правы. Но что вас конкретно интересует?

– Иконы. Как производится купля-продажа, цены и кто покупает?

– Если на комиссию поступают иконы, то прежде всего их осматривает эксперт художественного фонда. Некоторые из них, имеющие большую художественную ценность, покупают по рекомендации эксперта музеи. Остальные идут в свободную продажу.

– А цены?

– В пределах от пятидесяти рублей до пяти тысяч.

– Да-а, приличные суммы… И покупают?

– Ха, спрашиваете! Еще как – мода…

– А кто постоянно скупает иконы? Иконы высокой стоимости?

– У меня есть квитанции, но я могу и так назвать, если вам нужно.

– Пожалуйста…

– Колядко, Зильберштейн, Козлов, Брягин… Ну и еще, пожалуй, Сосновский.

– А Ковальчук у вас покупает иконы?

– Товарищ капитан! Так бы сразу и сказали, что вам нужен Ковальчук. О-о, это был великий человек! Он сюда не заходил, его наш хлам не интересовал. Ковальчук знал толк в иконах, он имел большие деньги и большие связи. За икону из своей коллекции он мог безбедно дожить до глубокой старости даже у нас в Союзе. А если ее продать за границей! Бог мой, он был бы миллионером…

– Откуда вам это известно?

– Либерман все знает! Одну из его икон я держал в руках – это такая икона! Андрей Рублев – вы представляете себе, что это такое?! Нет, вы себе не можете представить… Вам нужно знать, кто доставал ему эти иконы? Я угадал?

– Да, в какой-то мере…

– Но вы никому не скажете об этом? Если кто узнает, что я вам тут наболтал, бедная моя Рива! Бедные мои дети!

– Ну что вы, Давид Моисеевич, я вам обещаю… Так кто же?

– Во Львове есть такой Чаплинский. Это очень нехороший человек, поверьте мне. Он богат, как Крез. И хитер, как лиса. Но Ковальчука он почему-то боялся. Чаплинский ему иконы за бесценок отдавал. И какие иконы!

– Адрес Чаплинского вы мне не подскажете?

– Нет, чего не знаю, того не знаю… И никто не знает…

12

Старший лейтенант Кравчук долго стучал в калитку соседей Ковальчука. Здоровенный пес лаял взахлеб и с силой кидался на сваренные из стальных прутьев ворота, угрожающе щелкая белыми клыками почти на уровне лица оперуполномоченного. Наконец дверь дома отворилась, и на крыльцо вышел худой взъерошенный хозяин в полосатых брюках и линялой тенниске.

– Вы ко мне?

– Да, к вам. Уберите, пожалуйста, собаку.

– Рябко! Пошел вон! Сейчас я его закрою в будке… Уютная небольшая комната встретила истомившегося от полуденного зноя Кравчука приятной прохладой. Торопливо смахнув с полированной крышки стола невидимые пылинки, хозяйка усадила его на стул у окна и выскочила на кухню.

– Вы как раз кстати – мы только обедать собрались. Сейчас Мотря на стол накроет, – вошел хозяин, переодетый в новые брюки и рубаху.

– Спасибо, я не хочу. Мне нужно кое-что спросить у вас…

– Э-э, нет, нет! У нас так не водится! – Хозяйка постелила скатерть и принялась торопливо ставить на стол всевозможные закуски, соленья, салаты. – Уж коли вы в гости к нам пожаловали – будьте добры к столу.

– Незваный гость хуже татарина, – пошутил Кравчук.