По сложной прямой

Следующие несколько дней проходят спокойно. Студенческое общество засылает ко мне пробных бойцов, берущих по 5-10 граммов «сяпы», дома ждут учебники и компьютер, на котором из невнятных кусков кода начинает уже получаться что-то похожее на программы, а рабочие под руководством бабы Цао меняют раскрошенную мной во время побега от Палатенца мебель. Синяки спадают, вздутия от ожогов уходят и теперь я могу красоваться лишь слегка желтоватой рожей, да парой черных «паутинок» на груди и спине, оставшихся от разрядов.

А затем возвращается Юлька!

На этом месте я знатно офонарел. Прихожу, значит, уставший. Голова пухнет от знаний, мышцы ноют от недостатка нагрузки (пропустил утреннюю тренировку), руки приятно оттягивают две сумки еды… а тут здрасти, полна жопа огурцов, в смысле горница людей. Товарищ Молоко, товарищ Окалина и еще одна, тоже Окалина, которая нам вовсе не товарищ!

— Мы продолжаем КэВэээН…, — уткнувшись лбом в косяк и уронив маску на пол, тоскливо запел я, глядя на эту коалицию, — Для чегоооо, для когооо…

— Изотов, не юродствуй, — почти виновато попросила Нина Валерьевна, — Мы пришли…

— Я буду жить с тобой дальше, — выдвинулась вперед Юлия Игоревна, заставляя собственную великанскую мать чуть вздрогнуть, — Больше не буду причинять тебе вред для собственного удовольствия. Витя.

— Угу, — хрюкнул я, чувствуя, как хочу лечь на пол и издохнуть, — Еще бы решить на счет вреда из любопытства, из плохого настроения, из-за поручений присутствующей здесь товарища Молоко, из-за…

— Этого не будет, — взяла слово гордая мать, скрещивая руки на груди.

— Конечно не будет, — охотно согласился я, — Вот отселите нашу электрическую девочку в соседнюю комнату — и всё будет прекрасно!

— Так не…

— Почему? — резко перебил я ученую, — Моя экспатия спокойно лупит сквозь стены!

— Изотов…, — насупилась великанша, но её остановила подруга.

— Подожди, Нель, — сказала Нина Валерьевна, извлекая из нагрудного кармана небольшую фотографию и протягивая её мне со словами, — Смотри, Вить. Внимательно.

Осмотрев предложенное с вздымающимися почти до челки бровями, я торопливо пихнул гадость назад. Это срок. Некислый такой срок. Где они подобное взяли?!

— Срамота-то какая…, — смущенно пробормотав это, я отвернулся к стенке.

— Это, Витя, Вероника Кладышева, — с тяжелым вздохом проговорила мой куратор, — Она будет курировать проект «Воскрешение». То есть, по-простому, через неделю-полторы все соседние с тобой комнаты будут заняты всеми «призраками» СССР и еще двумя из Китая. То, что ты увидел на фотографии, тоже будет жить… недалеко от тебя. Либо недалеко, либо прямо в этом помещении. Она единственный специалист по «призракам» благодаря особому состоянию психики, позволяющему замечать в ней малейшие… повторюсь, малейшие изменения.

— Но в остальном это отбитая маленькая сучка с полностью съехавшей крышей, — рубанула Окалина-старшая, — С тобой будет жить либо Юля, либо она. Выбирай!

— Съехавшей как у Янлинь? — дрожащим голосом поинтересовался я, — Это же «чистая»?

— Да, это «чистая». Ей 36 лет.

— Ну нахер…, — тут же выдохнул я, — Лучше с Палатенцом!

Без условий. Без вариантов. У меня, как только я увидел стоящую в хате троицу, были планы наныть себе побольше коэффициентов к зарплате и пенсии. Воинские, боевые, арктические, да хоть какие! Да хоть все вместе! Понимаю, что подобное — филькина грамота, потому что, если партия захочет — я моментально стану пустым местом, но хоть что-то! Но на фотографии… там было такое непотребство, что я сразу взглянул на Юльку под другим углом. Как на защитницу.

А заодно очень и очень пожалел психику проживающих в «Жасминной тени» пацанов. Да и свою заодно. Живи такое со мной — мне бы настал кобзон, но частично я и так его поймаю, так как общаться с этим существом таки придётся, если верить словам разговаривающих с кем-то женщин. А, они со мной говорят.

Чтобы вы не гадали, уважаемая, хоть и не существующая публика, на фотографии была девочка. Миленькая такая девочка-подросток, стройненькая красивая брюнеточка. С каре. Лет эдак от 13-ти до 15-ти. С большими и очень красивыми карими глазами, блистающими немалой безуминкой, что, в принципе, для Коморской норма. А вот во что она была одета…

Скажем так, печально знакомые мне японские мангаки, рисующие отбитый хентай с несовершеннолетними персонажами, могли бы вдохновляться этим вечно.

— На самом деле, она умеет держать себя в руках, — поджав губы, сообщила нам Молоко, — И будет это делать.

— Если не поселится с Виктором, — надавила на больное Окалина, — Учитывая, сколько времени тот проводит голым. Да, Вить, если ты согласен, то мы договорились, но вот этот момент запомни — не показывайся это мелкой б**и на глаза голым. Никого за связь с ней не посадят и даже выговора не сделают, но… сам понимаешь.

— Понимаю, — хрипло выдохнул я.